В главной роли — Василий Конопатин

Его по праву называют любимцем пензенской публики. В творческом багаже Василия Конопатина более 90 разноплановых ролей: от Джона Сильвера в «Острове сокровищ» и Левасера в «Одиссее капитана Блада» до Азазелло в «Мастере и Маргарите» и Луки в «На дне». 

И это только те, что сыграны за 40 лет служения в областном драматическом театре им. А.В. Луначарского! А еще были серьезные роли в постановках народного театра ДК «Современник» в Заречном.

Свой 70-летний юбилей Конопатин встречает на рабочем месте: ставит детский спектакль «Суперзаяц», премьера которого состоится в последние дни учебного года. Его мобильный телефон разрывается от звонков — поздравить любимого артиста стремятся друзья, поклонники, представители творческой интеллигенции и чиновники. 

— Придется на некоторое время отключить звук, а то не сможем пообщаться спокойно, — кивает на телефон Василий Яковлевич. 

Поиграем в декаданс

Как-то само собой получилось, что мы заговорили не о творческом пути актера, а о сегодняшнем состоянии культуры, которое многие оценивают как упадок. 

— Я тоже считаю, что сейчас эпоха декаданса, но ведь мы это уже проходили, — пожимает плечами Конопатин. — Помните, как хорошо передал атмосферу творческой среды начала XX века в России Алексей Толстой в «Хождении по мукам»: «Разрушение казалось хорошим вкусом, неврастения — признаком утонченности»? Особенно показателен эпизод на квартире у Телегина, где молодые поэты и художники устроили вечер под названием «Великолепные кощунства». 

Недавно смотрел по телевизору интервью с главным режиссером театра Вахтангова Римасом Туминасом. Он говорил о том, что традиционные формы устарели, что понятия «действие» и «событие» на сцене — вчерашний день и многое другое в том же духе. Я за голову хватался: что он несет?! А потом подумал: может, не так уж и страшен декаданс? Это скорее не упадок, а пересмотр устоявшихся норм, часть жизненного цикла, некая философия. Где-то застопорилось, и нужно сдвинуть затор такими вот вычурными, дерзкими методами.

Молодость на Неве 

— Василий Яковлевич, вы больше известны как актер, но в последние годы прославились и как режиссер интересных, удачных работ: «Игроки», «Дураки», «Как боги», «Последняя жертва»…

— Так я же окончил режиссерское отделение Ленинградского института культуры. После школы работал монтажником на приборостроительном заводе и играл в народном театре. В вуз поступил в 22 года.
Мне повезло, я учился у знаменитых мастеров кино — Владимира Венгерова, который в 1955 году впервые экранизировал роман Каверина «Два капитана», и Виктора Трегубовича («На войне как на войне», «Даурия», «Прохиндиада, или Бег на месте»). 

— Как вам жилось в Питере? 
— Это было прекрасное время! Мы знали наизусть репертуар всех ленинградских театров, вращались в творческой среде, ходили на мастер-классы к лучшим преподавателям ЛГИТМиКа (сейчас Российский государственный институт сценических искусств. – Авт.).

В свободное от учебы время снимались с однокурсниками в массовках на «Ленфильме». Обычным гражданам платили по три рубля за съемку, а нам как студентам — по семь. Еще я подрабатывал дворником, мел Красноармейскую улицу, где стояло общежитие института культуры, и по ночам — грузчиком в магазине. В общем, по деньгам неплохо выходило. Когда получали стипендию — 37 рублей, сразу же  спускали ее в ресторане «Вечерний» на Некрасовском проезде. 

Кино не для него

— Не жалеете, что не стали киноактером? 
— Нисколько. Кино — это такая тягомотина, на мой взгляд. Один кадр целый день снимают, а то и два-три. Впрочем, у меня есть полноценный эпизод в фильме 1986 года «Степная эскадрилья» режиссера Ирины Тарковской про школьную бригаду механизаторов. Я играл комбайнера Степана, который должен забрать машину у подростков и перегнать на другое поле, а те сильно этому противятся. 

Снимали в Ростовской области, в степи, летом, на жаре. И вот целый день повторяли одну и ту же сцену, как я влезаю в кабину комбайна, пытаюсь уехать, а подросток на другом комбайне преграждает мне путь. Сто раз произношу один и тот же текст: «Да что же это такое, драться мне что ли с вами! А ну уйди отсюда! Я вот отцу твоему скажу, он тебе уши надерет!» Извелся я совсем. 

А на следующий день мне ассистент режиссера говорит: «У нас пленка в брак ушла, поедемте сегодня опять ваш эпизод снимать». Но в итоге брака не оказалось и эпизод мой целиком вошел в фильм. Только озвучивал другой актер. 

Досчитай до пяти

— Часто молодые актеры пытаются подражать великим. У вас такое случалось? 
— Никогда никому не подражал. Есть великие актеры, которые повлияли на мое мировоззрение, восприятие театра и актерского искусства: Михаил Ульянов, корифеи театра Товстоногова — Николай Трофимов, Евгений Лебедев, Ефим Копелян, актер Пушкинского театра Василий Меркурьев.

Кстати, режиссерское образование мне пригодилось и в актерстве. Если режиссер попадался слабый или толком не мог объяснить, что от меня требуется, я сам выстраивал роль, и это не вызывало ни у кого раздражения. 

— Ваша любимая роль в Пензенском драмтеатре? 
— Все мои роли — любимые. А вот первую очень хорошо помню — Терентий в «Жестоких играх» по пьесе Арбузова. У моего героя сложные отношения с отцом, и примиряются они только в финале. Отца играл прекрасный актер Владимир Панков, мой наставник. Однажды перед выходом на сцену он вдруг заявляет: «А мы ведь финал неправильно играем: Терентий быстро говорит свой текст, и они с отцом резко уходят, а здесь пауза нужна. Когда произнесешь фразу: «А мы пошли, отец», — досчитай до пяти и только потом продолжай». Я так и сделал. И в тот момент, когда я замолчал, мысленно считая до пяти, зал взорвался аплодисментами. 

— Вы были очень дружны с народным артистом России Михаилом Капланом — сейчас он живет в Израиле. Вам, наверное, его не хватает…
— Конечно, я очень скучаю по Михаилу Яковлевичу. Мы его часто вспоминаем. История о том, как во время спектакля «Ночной переполох» Михаил Яковлевич текст забыл, уже перешла в разряд актерских баек. На сцене Мария Тамбулатова и Игорь Эрельт играют очень эмоциональную сцену, а мы с Капланом ждем своих реплик. 
Михаил Яковлевич понимает, что забыл текст, и тихонько мне говорит: «Напомни слова!» Я так же сквозь зубы говорю: «Не помню!» Он: «Как не помнишь?!» И вдруг мы понимаем, что все внимание зрителей переключилось с главных героев на нас. Тогда Каплан произносит: «Идем на хрен отсюда». За кулисами Эрельт набросился на нас с криком: «Убью обоих!»

— Будет ли у вас бенефис? 
— На днях в Пензу приезжает московский режиссер Владимир Маркин ставить комедию Тургенева «Нахлебник». У меня там главная роль.

Автор: Наталья СИЗОВА

Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER