Резидент пензенских «Новых берегов»: До операции я даже кота не могла погладить
«Наташа рисовала это? Не может быть!» — думала я, рассматривая фотографии на экране планшета. На холстах расцветали алые маки. Трогательная пронзительность погожего летнего дня сквозила на лесной опушке, где кудрявились две тонкие березки. На заснеженных ветках алели яркие грудки снегирей… Жизнь во всех ее проявлениях и красках пульсировала на этих картинах, словно написал их не инвалид, с детства скитавшийся по социальным приютам, лишенный простых радостей бытия, а здоровый, счастливый человек.
Наташа потеряла маму в трехлетнем возрасте. По воспоминаниям родственников, женщиной она была скромной и работящей, рвала жилы на двух работах, чтобы поднять двух девчонок. Муж надолго уходил на заработки в тайгу, и она крутилась как белка в колесе.
Беда пришла в дом откуда не ждали: младшей поставили тяжелый диагноз – детский церебральный паралич. Начались бесконечные походы по врачам. Доброхоты советовали отказаться от больного ребенка, но она и слушать не хотела об этом. Что надломило ее характер, Наташа по малолетству знать не могла, но однажды мама приняла страшное решение. Ей не хватило сил на жизнь.
Девочку взяли на воспитание тетки, а через год сдали в детдом. Для Наташи началась череда мытарств, через которые надо было пройти и не сломаться.
Рисунки в дорожной пыли
— Жизнь била меня порой наотмашь, — рассказывает Наталья Валерьевна. — Я росла среди таких же обездоленных, лишенных ласки детей. В каждой нянечке мы видели маму, тянулись к ним, как котята, выброшенные на улицу, — лишь бы приголубили, взяли домой, обогрели. Кто-то гладил по голове, торопливо совал конфету, а кто-то брал за ворот и брезгливо отшвыривал в угол. Сначала я даже ходить не могла, передвигалась ползком и ела из миски губами. Нас могли обругать, наказать, в том числе и лишением еды, — инвалид ведь ответить не может. Но мир не без добрых людей, и таких на моем пути, слава богу, было немало.Воспитательница Александра Сергеевна Дьякова взяла меня под свою опеку, стала учить читать. У нее было очень доброе сердце. Она выносила меня на улицу, сажала на травку, а я перекатывалась на живот, брала в зубы какую-нибудь палочку и начинала чертить. Со временем бессмысленные линии стали принимать очертания предметов, форму цветов. Это и были мои первые опыты рисования.
Но детство кончилось. Наталью перевели в Кызылский дом престарелых, где вместе со стариками жили молодые инвалиды-колясочники. Больше всего девушку угнетали свободные нравы, царившие в учреждении: пьянство и разнузданность опекаемых и персонала.
Не в силах терпеть такие порядки, она попыталась наладить контакт с родными. Письма от отца и сестры были для нее как глоток свежего воздуха, занесенного в эту юдоль печали.
Прожив в интернате четыре года, девушка решилась уехать. Однако в Нижнем Тагиле, где обосновался отец, Наташу встретили прохладно: лишний рот здесь был не нужен.
Родитель взял ей билет на поезд и отправил в Новоуральск, к сестре. На вокзале беспомощную женщину обокрали. И бог бы с ними, с деньгами – их все равно кот наплакал, но воры прихватили документы. Пока выправляли новые, она жила на правах бедной родственницы у сестры, ютившейся с семьей в небольшой комнатенке.
Время жить — время творить
Чувствуя, что становится обузой, Наталья начала подумывать о возвращении в интернат, но бойкая соседка предложила поискать подобное заведение на Урале. В 2001 году Шиндина получила путевку в Екатеринбургский пансионат общего типа «Семь ключей», где начался новый этап, о котором Наталья Валерьевна вспоминает как о светлой полосе в своей жизни.В то время она много рисовала, освоила технику батика. Ее работы брали на региональные выставки, на благотворительные аукционы, на ярмарки. Наталья была рада не столько суммам (весьма скромным), полученным за свой труд, сколько возможности показать свое творчество людям.
Однажды Наталья пришла в гости к настоящему мастеру живописи, который жил в пансионате вместе с женой. Семейная пара занимала две комнаты: одна была спальней, а вторая — мастерской. Там стоял мольберт, царил творческий беспорядок и пахло масляными красками — у Наташи даже дух захватило! Старый художник сказал ей, что за кисти нужно браться только тогда, когда просит душа. И женщина чутко прислушивается теперь к своему сердцу, ждет, когда оно скажет: пора!
Куда плывет фрегат
Наталья Шиндина жила в казенных стенах, а мечтала о собственном уголке и просила Бога, будь на то его воля, позволить ей испытать счастье стать самой себе хозяйкой. И Господь, считает, услышал мольбу страждущей.Наташа узнала о проектах пензенской подвижницы Марии Львовой-Беловой и подала заявку на переселение в арт-поместье «Новые берега». Первое знакомство с исполнительным директором АНО «Квартал Луи» и ее командой утвердило в мысли, что выбор она сделала правильный.
Сейчас Наташа с подругой живет в просторной квартире, они совместно ведут хозяйство и чувствуют себя счастливыми.
В прошлом году Шиндина дважды ложилась на операционный стол: врачи вернули ей подвижность кистей обеих рук, и теперь она может поставить чайник, сделать что-то по дому. Открывая новые возможности, женщина искренне радуется жизни, благодарит Бога и хозяйку Марию, которую считает доброй волшебницей. Ее любовь и забота поднимают людей с ограниченными возможностями над обыденностью, открывают им новый мир, наполняют его красками и звуками. Для жителей арт-поместья эта молодая женщина – солнышко, которое обогревает раненые души.
На прощанье Наталья показала мне картину: фрегат с наполненными ветром белыми парусами плывет по волнам синей безбрежности. Это мечта увидеть море, окунуться в его ласковую синеву, ощутить на своих щеках соленые брызги прибоя. Она верит, что и это чудо когда-нибудь в ее жизни случится.
Автор: Ольга СОКОВА
Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER
Ссылки по теме
Вероника АНТОНОВА,
