30 лет со дня пожара в Пензенском училище культуры: истории погибших и рассказы спасшихся

27 октября 2023 исполняется 30 лет со дня огненного ЧП в Пензенском училище культуры и искусств. Эта трагедия по масштабам стоит в одном ряду с пожаром в «Хромой лошади», «Зимней вишне» и другими смертельными ловушками.

Осенью 1993 года училище (сейчас Пензенский колледж искусств) охватил огонь. Погибли девять человек, более 30 человек получили травмы и ожоги. Душевные раны до сих пор саднят у сотен причастных. Как это было – вспоминают очевидцы.

Шел обычный учебный день...

За 30 лет педагогический состав учебного заведения, конечно, обновился. Но здесь по-прежнему работают несколько человек, переживших эту трагедию. Каждый год в октябре они навещают могилы на Ново-Западном кладбище, и их мысли вновь возвращаются к пожару. 

Шел обычный учебный день. Студенты смотрели в окна: первый снежок ложился на осеннюю распутицу. Закончилась вторая пара, прозвенел звонок на третью. Часы показывали 12:45. В здании было около 350 человек. 



Возгорание началось на первом этаже в кабинете завхоза (сейчас там находится отдел кадров). В училище была столовая, но некоторые сотрудники предпочитали готовить или разогревать себе еду на плитке. Все это знали, даже составили акты о запрете использования электроприборов. Но нет-нет на плитке снова появлялась кастрюлька. В тот день завхоз (по иронии судьбы эта женщина была ответственной за пожарную безопасность) поставила разогреваться обед и вышла. Случилось короткое замыкание – плитка задымилась, загорелся стол, потом пол и обшивка стен.  



Маргарита Коннова, концертмейстер, преподаватель:

– Я шла в один из кабинетов на первом этаже, чтобы позвонить по телефону. В коридоре вился дымок. Так как рядом была столовая, подумала: там что-то подгорело. Звонок занял буквально 3-4 минуты. Я пошла назад и увидела, что в коридоре стало темно (один из преподавателей выключил рубильник в электрощитке), его  заполнил едкий дым. Сразу же потеряла ориентацию в пространстве. Дым ел глаза, першило в горле. Думала: все, конец, не выбраться. Но тут рядом открылась дверь, появился просвет, и я смогла вернуться в кабинет. Путь наружу был отрезан, оставалось только окно, но там стояли решетки. А на улице уже стали собираться люди. Увидев меня, прохожие помогли оторвать снизу металлические прутья, и в этот проем я смогла вылезти. Мы побежали в цирк, чтобы вызвать пожарных. Когда вернулась обратно, огонь охватил уже все здание.  



Возможно, пожар можно было бы локализовать. Но паника сделала свое дело. Завхоз, увидев, что загорелась ее плитка, попыталась выключить прибор шваброй. Но огонь уже расползался по комнате. И тогда она открыла окно. Создалась тяга, дым распространился по первому этажу, а огонь с первого этажа вырвался наружу, в считанные минуты перебравшись на второй, третий и четвертый этажи. Ситуация стала неуправляемой.

«От сажи у нас у всех были черные лица»

Елена Смирнова, на момент пожара студентка 3-го курса эстрадного отделения: 



– 27 октября – день моего рождения. В 1993 году мне исполнилось 20 лет. С утра у нас были предметы по специальности, потом мы с ребятами решили пойти в столовую. В нос ударил запах гари. Мы не обратили внимания: в здании постоянно что-то ремонтировали, часто работала сварка. Даже когда увидели дым, не испугались. Допили компот и только потом поняли, что начался пожар. Вместе с работниками столовой выбежали на задний двор. Я обогнула здание и с центрального входа вошла обратно, чтобы забрать из концертного зала свою флейту. Мне ее незадолго до этого купили родители. Стоил инструмент очень дорого, и оставить его было немыслимо. О последствиях я тогда не думала. Затем мы помогали выбрасывать из гардероба одежду. И только потом вышли на улицу. Из окон верхних этажей высовывались девочки и кричали: «Спасите нас!»

Новость о пожаре в тот день очень быстро распространилась по городу. Из цирка я позвонила маме на работу, сказать, что жива-здорова, иначе она бы с ума сошла.

Стояли на улице до 5 вечера. Хотели хоть чем-то помочь. Видели, как пытались эвакуировать людей пожарные, некоторые начали прыгать из окон... От сажи у нас у всех были черные лица. Потом из боковой двери стали выносить погибших…

Доучивались мы в нынешнем Доме молодежи на улице Кирова. Через год училище отремонтировали, но это место стало для меня каким-то чужим. До пожара для студентов оно было как второй дом.  



Позже выяснилось, что в училище было множество нарушений правил пожарной безопасности. Стены были обшиты деревянными панелями, подвесные потолки сделаны из легковоспламеняющегося пластика, который при сгорании выделял ядовитые газы. Для отделки учебных заведений такие материалы были недопустимы. Это стало причиной быстрого распространения огня и густого едкого дыма, который и сгубил большинство жертв. На суде, последовавшем за пожаром, не раз звучали вопросы: как специалисты год за годом подписывали акты приемки? Куда смотрело городское Управление образования? Они остались без ответа…

А запасные выходы в момент трагедии оказались закрытыми. На первом этаже находился спортзал с раздевалками. В нем занимались девочки с отделения хореографии. От пути к спасению их отделяло 10 шагов. В дыму выбраться смогли не все: около запасной двери потом нашли тело одной из студенток. Она действовала правильно, но не могла знать, что все перекрыто.  

«Я увидела, что такое героизм»

Наталья Кинге, преподаватель хореографии:



– У меня в тот день был урок. Занимались на втором этаже. Когда поняли, что начался пожар, попытались пройти к лестнице. Коридор уже заполнил дым. Мы сразу почувствовали дурноту, слабость, шатались как пьяные. Было темно. Шли, держась одной рукой за стенку, а другая – на плече товарища. Вскоре стали задыхаться. Один преподаватель нас всех завел в кабинет, сказав, что в коридоре опасно. Окна выходили на крышу пристройки, которая шла вдоль здания со стороны внутреннего двора. Там мы в легких танцевальных костюмах и балетках провели несколько часов. Людям, которые эвакуировались на эту сторону, помощь оказывали в последнюю очередь. Внимание было приковано к окнам, выходившим на улицу Плеханова, а сюда пожарные машины и проехать бы не смогли. 

Сверху сыпались стекла, потом стали прыгать люди. Я тогда другими глазами посмотрела на своих учеников. Увидела, что такое героизм, когда люди не думают о себе. Потом не могла с этими детьми вести себя как учитель: ни голос повышать, ни плохие оценки ставить. 



До сих пор перед глазами: полураздетые мальчики стоят на крыше пристройки и кричат тем, кто свешивается из  окон: «Прыгайте на нас». И своими телами гасили удары от падения. Сами, конечно, пострадали. Одна женщина была в туфлях на шпильках. Не догадалась снять, прыгнула на каблуках. Одному из ловивших парней локоть выбило. Потом мы сообразили: вернулись в аудиторию, сняли шторы, чтобы на них ловить людей. Ткань не выдерживала. Пострадавших было очень много! 

Прыгнула преподаватель игры на скрипке. У нее был поврежден позвоночник, а она лежала и повторяла: «Сейчас полежу и встану». Потом девочка с первого курса прыгнула с четвертого этажа, сломала ногу. Ниже колена торчала белая кость. А она сквозь слезы улыбалась: «Нормально, еще попляшем». Помню потом ходили навещать пострадавших в больницу на улице Пионерской, и там даже не спрашивали, в какую палату: все было забито нашими. 

Студенты оказались в ловушке

С момента возгорания до того, как огонь охватил все здание, прошли считанные минуты. Коридоры и лестничные пролеты заполнил дым. Те, кто в тот момент находился на 2-м, 3-м и 4-м этажах, оказались в ловушке. У них остался только один путь к спасению – через окна. Но на многих проемах были решетки. Администрация училища объяснила это тем, что в ряде кабинетов хранились ценные вещи: концертная аппаратура, костюмы. Жаждущим спасения пришлось искать помещения без решеток. 

Студенты, которые оказались в ловушке, были разного возраста – от 15 до 22 лет. Например, погибшим Елене Сорокиной, Нине Горденко, Елене Спириной было по 16…

Одна из преподавательниц училища до сих пор не может себе простить, что, позанимавшись с ученицей, оставила ее разучивать произведение на пианино самостоятельно. Девушку нашли за музыкальным инструментом. Она задохнулась в дыму.  

«У детей начали сдавать нервы»

Елена Пыкова, преподаватель хора, председатель предметно-цикловой комиссии, заслуженный работник культуры:



– В тот день была репетиция сводного хора. В двух соединенных кабинетах на четвертом этаже собралось около 25 студентов. Когда поняли, что в здании пожар, пройти к лестницам было уже нельзя: все полыхало. Кабинет заполнил дым, было сложно дышать. Разбили окна, но это не спасало. По очереди высовывались наружу глотнуть кислорода. У многих детей начали сдавать нервы: за дверью – дым и пламя, прыгать из окна – высоко и страшно, но сгореть заживо еще страшнее. Я уговаривала их подождать, убеждала, что нам помогут. Помню, залезла на подоконник. Девочки держали меня за ноги, а я махала кофтой как вентилятором, чтобы нагнать немного свежего воздуха. Так мы провели минут 40, хотя казалось, что прошло намного больше времени. Надежда на спасение таяла... 

Потом люди принесли из цирка лестницы. Мы стали спускаться. Все мои ребята остались живы. 



Огонь не удавалось потушить несколько часов. Первая бригада спасателей прибыла через 10 минут, но здание уже вовсю полыхало. Пожарные лестницы оказались короткими, доставали только до второго этажа. Пока ждали подмогу, ситуация в здании становилась все более опасной. Дым и огонь в прямом смысле толкали людей в спину. Не оставалось других вариантов, кроме как прыгать в окна. Большинство прыжков закончилось переломами, разрывами внутренних органов… Не нашлось достаточно большого брезента, на который можно было бы принимать пленников огня. Из цирка принесли одеяла и маты. Их растягивали и пытались ловить летевших сверху. 

Пострадали и те, кто оказывал помощь. Студент Евгений Карташов смог выбежать из огня, стал помогать другим. Одна из женщин упала на него, когда парень держал брезент. Молодой человек потом долго лежал в отделении хирургии.



По тревоге в тот день были подняты все бригады скорой. 

Врачи залечили телесные раны. Но жить дальше после кошмара пострадавшим пришлось учиться самостоятельно. Тогда не было служб, оказывающих психологическую поддержку пережившим такие ЧП. Она была ой как нужна! Наталья Кинге рассказала, что после пожара ее долго преследовали страшные мысли: «Все думала: девочки – такие молодые – погибли. А почему я осталась в живых?»

Снизу торопили: «Прыгай, мы поймаем!»  

Иветта Кравцова, преподаватель словесного действия: 



– Я была на третьем этаже в аудитории для преподавателей. Кто-то вышел в коридор  и сказал, что над лестничными пролетами – белый дымок. Мы забили тревогу. Я забежала в аудиторию, где шел урок. Сказала детям, чтобы быстро взяли вещи и бежали к лестнице. Девочки, которые вышли первыми, смогли проскочить через дым, пока он не сгустился, и остались в живых. Две замешкались и впоследствии оказались в числе погибших. Одна из них недавно вышла замуж и, видимо, решила найти супруга (он учился на другом отделении).  

Я тоже не успела спуститься. Вернулась в аудиторию. Свесилась вниз, пытаясь понять, что происходит. Четверо мужчин взяли небольшой кусок брезента и встали под моим окном. Кричат: «Прыгай, мы поймаем!» В аудитории еще можно было находиться, но сказалась паника. Хотелось наружу. И решилась. Меня поймали, но не смогли удержать тент. Да и какие руки выдержат, когда человек летит с такой высоты?! В итоге получила четыре перелома. 

После этого прошло уже столько лет, а стоит мне почувствовать запах гари – и страх охватывает. Студентам своим часто рассказываю про тот пожар. Говорю: «Ребята, вы должны реагировать на любой запах, задымление и всегда понимать, где находится выход». 

Похороны

Трагедия в училище культуры потрясла всех. В огне погибли семь студенток и два преподавателя. В день, когда их хоронили, – 30 октября – в области объявили траур. Четверо покоятся в Пензе, а остальные – на малой родине: в Заречном, Бессоновском, Лунинском, Тамалинском и Каменском районах. 

В Пензе проститься с жертвами трагедии пришли тысячи горожан. На улицах Кирова и Горького было перекрыто движение транспорта. Траурное шествие продолжалось около двух часов. 



Итоги судебного разбирательства многих не удовлетворили: получилось, что виновных в трагедии как бы и нет…

Завхоза приговорили к пяти годам лишения свободы и прямо в зале суда освободили по амнистии. Много негатива вылилось в адрес директора учебного заведения Нины Пучковой. Суд ее оправдал, но пост она, конечно, покинула.  

Сейчас уже нет смысла искать виновных. Но надо отметить, что тот ужасный пожар сформировал в регионе установку относительно того, что техника безопасности – это серьезно. Началась волна проверок в учебных заведениях, больницах, прочих учреждениях. К счастью, больше в нашей области трагедий такого масштаба не было. Горький урок был усвоен. Забывать его нельзя ни в коем случае.

Сбежавший курс

Дмитрий Львов, на момент пожара студент 4-го курса театрального отделения:  

– Всего 15 минут отделяли меня от того, чтобы стать не очевидцем, а участником трагедии. Всем курсом мы тогда сбежали с третьей пары. Через 40 минут после возгорания я уже был в толпе, собравшейся у здания училища. Студенты, преподаватели, администрация училища, знакомые – все задавали друг другу одни и те же вопросы: «Что с нашими? Видел такого-то? Где такой-то?» Из уст в уста передавали слухи о том, что пожарные приехали через 20 минут после возгорания, хотя их часть расположена на соседней улице; что администрация цирка, стоящего по соседству, отказалась дать страховочный тент, сославшись на то, что его могут повредить; что арендаторов помещения в училище волновал только их товар; что счет жертвам идет на десятки... Вечером смотрели новости по местному ТВ. Бегущей строкой давали предварительные списки погибших. Все наши рыдали, когда видели знакомые фамилии.



Но самым ужасным для меня было понять, что мы зря поверили чудовищным домыслам, этому бездумному потоку агрессии в адрес всего и всех. После пожара, после тяжелейших эмоционально похорон, знаете, какое чувство пришло? Стыд! Всепожирающий и беспощадный стыд. Было мучительно стыдно перед циркачами, которые на руки ловили прыгающих из окон людей. И не потому, что тента стало жалко, а потому, что не было его! В 1993 году почти ничего не было. Им нечего было дать, кроме своих тренированных рук! А мы материли их за чёрствость.

Стыдно перед пожарными, которые были на месте через три минуты. Их вызвал мой сокурсник, задержавшийся в училище. Пожарные спешили как могли, а мы их ругали за нерасторопность.



Стыдно перед предпринимателями, которые на своих дорогих авто развозили по больницам раненых, не обращая внимания на мародеров, которые распихивали по карманам их товар. 

Чтобы понять все это и очистить душу, потребовалось время.  

Список погибших при пожаре в Пензенском училище культуры и искусств: 9 жертв

Преподаватели: Наталья Монахова, Валентина Чибиряк.



Студентки: Верхний ряд – Нина Гордиенко, Лилия Гурина-Катыкова. Средний ряд – Ирина Кудимова, Лилия Лукьяненко, Елена Сорокина. Нижний ряд – Елена Спирина, Наталья Травина. 

Автор: Елена СВЕРДЛОВА

Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER