Дело лунинских «невольников» набирает обороты
Появились сведения о новых потерпевших.
История с похищением людей и использованием их в качестве дармовой рабочей силы всколыхнула общественность. Впервые в истории Лунинского района заведено уголовное дело по статье «Похищение человека». Масштабы впечатляют: в деле фигурируют 13 потерпевших.
Как Лунино превратилось в Чикаго
— Все началось еще в мае, — рассказывает следователь по особо важным делам Бессоновского межрайонного отдела СУ СК Ольга Нестеровская.— Два жителя Лунинского района почти одновременно обратились в милицию и сообщили, что их насильно увозили из дома и заставляли работать на стройплощадке. Сначала эти слова вызвали сомнение: оба заявителя страдали психическими заболеваниями.
Но в ходе проверки данные подтвердились. Мало того, выявлялись все новые и новые потерпевшие. К расследованию подключился и уголовный розыск. Дело осложняло то, что пострадавшие были сильно напуганы, боялись давать показания. «Нас покалечат!» — утверждали они.
На самом деле связей в криминальном мире у тех, кто сыпал угрозами, нет. Зато были сила, наглость и уверенность в своей безнаказанности. По словам некоторых фигурантов дела, нередко для устрашения в ход шел нож.
Оба похитителя — жители поселка. Сильные, здоровые мужики — 34-летний Вадим Горбенко и 33-летний Игорь Клюев. Выросли в нормальных, благополучных семьях. Спортсмены, вместе ходили на тренировки. У обоих крепкие подсобные хозяйства. Один из «рабовладельцев» несколько лет занимался обработкой картофельной плантации, привлекая наемных батраков. Но раньше исправно платил им.
Сейчас оба находятся под арестом. Клюева задержали почти сразу, как выплыла на свет божий история с похищениями. Горбенко почти три месяца был в бегах. Его взяли, когда он, соскучившись по родному дому, вернулся в Лунино.
Бессоновским межрайонным отделом СУ СК возбуждено уголовное дело сразу по двум статьям — «Похищение человека» и «Незаконное лишение свободы». Обвиняемым (по совокупности деяний) грозит от 6 до 15 лет тюрьмы.
— 13 потерпевших уже дали показания, из которых следует, что вынужденных работников могло быть больше, – констатирует Ольга Нестеровская. — На стройплощадке трудились люди, которых никто не знал: товарищи по несчастью смогли описать лишь их внешность. В общей сложности пострадавших, вероятно, наберется больше 20.
Работа — от слова «раб»
Старое кирпичное здание «Сельхозтехники» Горбенко купил на слом еще в апреле 2010 года. Именно его разбирали на стройматериалы потерпевшие. Кругом — груды разбитых кирпичей. В одном из корпусов лежит бетонная плита. На ней старая доска, посеревшая от строительной пыли, – место для обеда. Здесь столовались вынужденные работники. Их рацион полноценным не назовешь: на 3–4 человека — банка консервов и буханка хлеба. Иногда хозяева «баловали» своих подопечных вареной картошкой. Наливали водки по 100 граммов — для работоспособности. Иных забирали утром с такого похмелья, что без допинга они просто не могли работать.
В углу сиротливо притулились чьи-то старые ботинки. Один из работяг убежал босиком. И никаких заборов в человеческий рост. Территория не огорожена, хорошо просматривается. Никто не запирал трудяг на семь замков. Держали другим — страхом.
— Пожалуй, ни одного из потерпевших благополучным не назовешь. Большинство — пьющие, нигде не работающие. Кормились тем, что калымили от случая к случаю, — рассказывает участковый Михаил Пышкин.
Лунино — поселок маленький. Клюев и Горбенко знали, кто живет одиноко, небогато, за кого некому вступиться. В число невольников попали и несколько инвалидов. Один мужчина — с тяжелым пороком сердца.
— Работник из него никакой. Непонятно, почему на него пал выбор? — недоумевает Ольга Нестеровская. — Мужичонка щупленький, бледненький, еле на стуле-то сидит. При ходьбе его ветром сносит. Между тем его тоже заставляли вкалывать. Он отчищал от цемента и складывал в штабеля кирпичи. Когда падал — следовал грубый окрик: «Поднимайся! Или хочешь по башке получить?».
Утром невольников забирали из дома или прямо с улиц, а вечером распускали по домам. Мужики отсиживались у соседей, прятались в погребах, но в милицию идти боялись.
«Что же это делается?!»
Едем к одному из потерпевших. Оказалось, Николай ушел калымить. Дома только пьяный в стельку тесть и трезвая теща. Зоя Тимофеевна, узнав, что приехали из газеты, выходит из калитки, переобувшись из старых замызганных галош в новые — парадные.
— Я во дворе была, когда его схватили, — скороговоркой выпаливает она. — Колька взял ведра и пошел за водой. Вдруг слышу мужские голоса, спор. А потом Колькин крик. Я выбежала за ворота, а там — никого. Только машина с места сорвалась. А ведра наши остались валяться на дороге. Пришел зять в сумерках, в одних носках, без телогрейки… Что же это делается? Людей на улице хватают! Этак и меня завтра увезут! Не мог Колька добровольно пойти за копейки работать. Ему пенсию платят — 6 тысяч. Чего ради ему гробиться?
Другого потерпевшего — Олега Макарова – забрали прямо из дома. Хозяева «маленького бизнеса» приехали за ним в деревушку, что недалеко от Лунино.
— Сначала-то все добровольно было, — нервно переплетает пальцы Олег. — Платили по 200 – 300 рублей в день. А потом обнаглели. Хочешь, не хочешь идти на работу — все равно заставляют. Потом деньги давать перестали. Хорошо, если покормят. Заталкивали в машину и увозили на глазах соседей. На развалинах я как каторжный работал. Убежать, наверное, можно было. Но что потом? Хозяева — два мордоворота, да еще ножом перед лицом размахивают для устрашения! Только тем и спасался, что уезжал на заработки в город.
Трудотерапия
В последние дни рутинные будни жителей поселка стали походить на сериал. То и дело по улицам носится милицейский уазик, за ним — кавалькада машин прессы. Тема «преступления и наказания» обсуждается сегодня едва ли не в каждом дворе.
Следственный комитет уже выполнил колоссальную работу, и предстоит еще немало потрудиться. Больше десятка потерпевших, десятки свидетелей. И каких! Чтобы опросить некоторых их них, приходится несколько раз приезжать к ним домой. Кто-то прячется, кто-то изрядно принял на грудь и уже не в состоянии давать показания.
Те из потерпевших, кто сильно опасается за свою безопасность (некоторым, по данным следствия, предлагали деньги или запугивали, чтобы отказались от своих слов), находятся под программой защиты свидетелей. До суда их переселяют, обеспечивают специальным жильем, питанием. Иные выпивохи впервые попали в такие цивилизованные условия…
Горбенко и Клюев же недоумевают, за что их взяли под стражу.
— А что мы такого сделали? — возмущались они, давая объяснения следователю. — Просто спасали мужиков от пьянства.
Население поселка разделилось на два лагеря. Одни сочувствуют невольникам развалин, которых заставляли трудиться из-под палки, часто били. Другие — на стороне обвиняемых.
— Чего с ними сделалось, что ли, с рабами-то энтими? — сплюнул сквозь зубы дедушка, односельчанин одного из потерпевших. — Пил мужик с утра до вечера, даже бурьян около дома скосить не мог. А тут ему — трудотерапия! Собирать их всех надо, пропойц, — и в ЛТП!
В данный момент Горбенко и Клюеву предъявлено первоначальное обвинение. Они содержатся в следственном изоляторе. Дело должно уйти в суд в декабре.
(Имена фигурантов уголовного дела, потерпевших и свидетелей изменены.)
Мнение
Владимир Орлов, заслуженный врач России, заведующий отделением областной психиатрической больницы имени Евграфова:
— Случай в Лунино интересен с точки зрения особенностей человеческой психики. Почему безработные, имеющие тягу к спиртному люди в экстремальных условиях начали ударно трудиться за копейки? Работать добровольно, за нормальную зарплату мешала привычка к бездействию. Оказавшись в жестких рамках, люди мобилизовались на работу.
В реабилитационных отделениях наркологических клиник тоже порой используются жесткие методы и трудотерапия. Но многие, выйдя из этих стен, срываются. Эффект сохраняется навсегда только у 10 процентов больных.
Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER
