Наркоз. Еще наркоз
Победитель областного конкурса «Врач года — 2012» анестезиолог-реаниматолог областной клинической больницы имени Н.Н. Бурденко Николай Умнов: о том, почему не стоит бояться наркоза, какие сны можно увидеть во время операции и о знакомстве с Валентиной Матвиенко.
— То, что врачом года признан анестезиолог, несколько неожиданно… Ведь лучшего определяло не только профессиональное жюри, но и простые граждане (шло голосование на одном из пензенских информационных сайтов). А пациенты, как правило, не знают, кто отвечал за наркоз во время операции. Ваши столичные коллеги часто сетуют на то, что всегда находятся в тени хирургов… Может быть, в вашем случае это не так?
— Я не исключение (улыбается). Разница лишь в том, что я много лет был акушером-гинекологом в Малой Сердобе. Потом сменил несколько мест работы. И когда стал сотрудником областной больницы имени Бурденко, люди первое время ехали ко мне как к гинекологу, хотя я уже несколько лет как поменял специализацию. И голосовали, видимо, те, кто меня хорошо знает — и как врача, и как человека. Если честно, расставаться с первой специализацией было очень грустно — я ее выбрал еще в детстве…
— Кажется, вы начали принимать роды, когда учились в начальной школе?
— Обстоятельства так сложились (смеется — авт.). Дело в том, что моя мама была акушером-гинекологом в селе Рахмановка Вадинского района. Если приходилось идти на работу в ночь, она отдавала мою младшую сестренку бабушке, а меня брала с собой. Говорила, что страшной одной по темноте идти.
Очень часто я сидел в приемной и слушал, как в соседней комнате мама принимала роды. Иногда приходилось ей помогать. Видимо, тогда прошел порог страха перед болью. А еще — тогда и решилась моя дальнейшая судьба…
Кстати, родная сестра тоже стала медиком — она сейчас заведующая поликлиникой в Самаре. А две двоюродные сестры (дочери маминой сестры) — педиатры в Пензе.
— 50% успеха любой операции зависит от действий анестезиолога. Согласны?
— Абсолютно. Неправильно проведенная анестезия может плохо сказаться даже на великолепной операции.
Например, бывает так, что человек приходит в себя во время операции. В основном это происходит по техническим причинам. Например, я надеюсь на закись азота, которая «выключит» сознание пациента. Она передается по трубкам из соседнего здания, но за это переключение может отвечать не медицинский работник, а кто-то из технического персонала. Может, он отвлекся? Или сделал что-то не так? Еще несколько лет назад такое было возможно… Сейчас за этим процессом строго следят.
В этом и заключается искусство анестезиолога — вовремя заметить, что процесс идет не так, как нужно, и успеть среагировать…
— В том числе, если у пациента на какой-то препарат возникает аллергическая реакция?
— Да, от этого никто не застрахован — аллергию на какой-то вид лекарства невозможно предсказать. Она может проявляться как в легкой форме (например, в виде крапивницы), так и в тяжелой — вплоть до отека легких. У меня была такая пациентка: буквально за несколько секунд лицо раздулось, и она начала задыхаться. Так организм среагировал на самбривин. Но мы успели сориентироваться — и спасли ее.
А урок этого страшного случая в том, что анестезиолог должен быть готов ко всему и присутствовать рядом. Сейчас часто появляется шокирующая информация: снова не спасли пациента от анафилактического шока. Почему так происходит? Чаще всего — потому что рядом не было специалиста.
— По вашему мнению, анестезиология — искусство?
— Это наука. Но то, что написано в литературе, рассчитано на среднестатистического пациента. Передо мной же всегда — уникальный человек. Ослабленная бабушка, которая три дня не ела, или плечистый мужчина, который может выпить стакан водки залпом и не поморщиться. А показатели одни: 2 миллиграмма лекарства на килограмм веса. Для бабушки эта доза будет запредельной, а мужчина даже глазом не моргнет… Поэтому дозы анестезиолог подбирает интуитивно.
Вообще, у каждого специалиста есть свой «набор хитростей» — как чередовать, комбинировать препараты, в какой последовательности, в каких дозировках. Об этом не написано ни в одном учебнике — все приходит с опытом. В среднем у меня сейчас по 5 — 6 анестезиологий в сутки, за год получается больше тысячи…
— Видят ли ваши пациенты сны во время действия лекарства?
— Вообще, довольно редко: примерно один случай на десять. И всегда это — реакция на определенный препарат. Например, кетамин вызывает галлюцинации, такая у него особенность действия. И человек видит кошмары — что за ним кто-то гонится, он откуда-то падает или даже над ним издеваются… Но это управляемо — можно ввести еще один препарат, который снимет эти симптомы.
— Бытует мнение, что наркоз вреден для здоровья: якобы плохо влияет на память, обменные процессы…
— Сказать, что наркоз абсолютно ни на что не действует было бы неправильно… Это все-таки не механический процесс: включить-выключить свет. Но те дозы, которые мы применяем, вреда не приносят. Это не только мое мнение: на эту тему написано множество научных работ. И если бы было сомнение, часть лекарств просто сняли бы с производства…
И вот вам еще один факт для раздумий: в областной больнице раньше работало ожоговое отделение. Пациенты лежали там месяцами, и им каждый день (!) проводили наркоз — иначе сделать перевязку невозможно. И с ними все было нормально, выздоравливали, выписывались… Повторюсь: если все правильно сделать — вреда нет. От алкоголя и сигарет гораздо больший вред — но люди почему-то от них не отказываются.
— А чем вы занимаетесь помимо работы? Хобби есть?
— Несколько лет назад увлекся горными лыжами. Начал кататься довольно смело — без подготовки, прошлой зимой это даже привело к серьезной травме спины. Но все обошлось. А с весны до поздней осени мое хобби — дача. Люблю трудиться, быть ближе к земле. На что-то другое нет времени.
— Ваши сыновья тоже медики?
— Старший Лев — да, он стал хирургом. А Игорь работает в финансовом управлении, говорит, что ему медицина надоела с детства. Но если вдруг приболеет, меняет мнение на противоположное (улыбается — авт.). А супруга у меня тоже сотрудник областной больницы, она заведующая дневным стационаром.
— Как близкие поздравили вас с победой в конкурсе?
— Они вообще радовались больше, чем я. Я в операционной с восьми утра до шести вечера — на эмоции уже нет сил. Хватает только на то, чтобы поужинать и лечь на диван.
Вообще, победы не ожидал и не надеялся на нее. Я не считаю себя исключением из общих правил: я просто выполняю свою работу. Но знаете, что приятно? Когда пациенты приходят ко мне перед операцией, говорят — их успокаивает сам факт, что за наркоз буду отвечать я. Это значит, что все будет хорошо. Вот самые лучшие слова, которые может услышать врач.
ИНТЕРЕСНО
Николай Умнов несколько лет работал в группе сопровождения VIP-персон, которые приезжают к нам в область. Он общался с Иосифом Кобзоном, Григорием Рапотой, Дмитрием Коноваловым…
— А у Людмилы Зыкиной довелось побывать на подмосковной даче, — рассказывает Николай Петрович. — Я сопровождал ее в столицу после концерта в Пензе, и она пригласила к себе — попить чай с дороги, накормила гречневой кашей. Помню, меня очень удивило, что у нее на грядках ровно росли лук и чеснок. «Люблю землю», — улыбнулась народная артистка. В этом мы с ней похожи.
С Матвиенко Умнова свела трагедия — он вводил Валентине Александровне обезболивающее после аварии, в которую она попала с пензенским губернатором. А после сопровождал Матвиенко в Москву — на самолете МЧС, который специально прислали из столицы. Когда борт приземлился, женщина благодарно прошептала: «Спасибо за помощь! Родина вас не забудет…»
Автор: Ирина БАЛАШОВА
Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER
