Эпоха Ащеулова

На прошлой неделе минуло сорок дней с тех пор, как не стало Николая Михайловича Ащеулова — заместителя председателя правительства Пензенской области, одного из лучших специалистов в России по ЖКХ и строительству…

Истоки
Большой Колояр, где он родился, я застала в осеннем оцепенении, когда тишину улиц нарушают лишь дети, которые возвращаются после школьных уроков. Теперь в местной школе всего 65 учеников — много по нынешним меркам и мало по сравнению с минувшими годами, когда село переживало свой рассвет.
Старая одноэтажная школа едва могла вместить 500 учеников. В классах занимались по 35–38 человек, а молодых учителей, окончивших институт, присылали сюда по распределению.

Нина Михайловна Чекуркова, учительница математики, приехала в Колояр из Орла. Да так в селе и осталась. Сейчас ей 75, но своих учеников она помнит:
— Николай школу закончил с серебряной медалью. Он был организатором и заводилой. Школьная жизнь крутилась вокруг него. Помню, праздник на Новый год. Основные торжества уже прошли, и все немного загрустили, как вдруг дверь в зал распахнулась — и появился Коля с гармонью. Пел, как сейчас помню, «Барыню». Да так озорно, с приплясами, что мы все тоже пустились танцевать!

На гармони Николая научили играть старшие братья Валентин и Виктор. В большой деревенской семье было девять детей. Но чем труднее становилась жизнь, тем теплее были отношения. Доброту, отзывчивость, трудолюбие Николай унаследовал от отца, на котором, по сути, держалась вся семья. Когда Николай учился в 8-м классе, папы не стало. Коля, старался помогать и по дому, и в огороде. Сестра Мария вспоминает, что и пчелами с мамой занимался, и полы в доме намывал до блеска. Начав работать, он по-прежнему помогал маме, часто навещал ее. А она, потчуя гостей городскими гостинцами, с гордостью говорила: «Это мне Коля привез!».

От той большой семьи теперь в живых остались только брат Вячеслав и сестра Мария. Родительский дом давно разрушен, и местные жители затрудняются даже сказать, где он находился. Старая школа у церкви зияет пустыми глазницами окон и покорно ожидает, пока время доделает свое дело. Остались лишь воспоминания, которые пока еще греют, потому что живы и не израсходованы частым использованием.
— Мне казалось, что за 30 лет теплого общения в семейном кругу с Николаем Михайловичем я смогу столько рассказать о нем! — говорит сноха Антонина Петровна Ащеулова. — Но вспоминается один эпизод, другой, и я все больше чувствую, что это очень личное, которое хочется спрятать от посторонних в самых сокровенных уголках своей души.

Чем был для него Большой Колояр? Наверное, источником душевных и физических сил. А начинался он каждый раз с сельского погоста, с могил обоих родителей, старшего брата Василия, близких родственников. Память о родных была для него святой.
Немногие сегодня делают для малой родины столько, сколько выходцы из Наровчатского района. Благодаря Николаю Михайловичу в селе наконец появилась дорога.

Большой Колояр — первое село, которое было газифицировано в Пензенской области. Об этом мне рассказала местная жительница Валентина Константиновна Лапина, которую случайно встретила на улице.
— Николай Михайлович Ащеулов? Да кто ж его не знает.
К разговору подключаются другие женщины:
— Приезжал сюда часто. В последний раз был на вечере встречи выпускников, играл на гармошке, песни пел. Он и с большими, и с маленькими людьми всегда общался одинаково, — говорит одноклассница Николая Михайловича Александра Ивановна Клюшина. — Это большая потеря для всех нас.

Пересохшая веточка
Николая Михайловича я знала последние два года его жизни. Когда на Сердобский район в очередной раз неминуемо надвигался отопительный сезон, я получила задание съездить туда, посмотреть на ситуацию нейтральным взглядом. Материал решила представить в виде схемы, чтобы не нагружать и без того занятого человека ненужными подробностями.
— Да это разве схема! — сказал Николай Михайлович и пригласил меня к длинному столу, какие обычно бывают в кабинетах у руководителей.

Передо мной было огромное полотно метра четыре длиной, состоящее из нескольких кусков ватмана, на котором было нарисовано дерево с обширной кроной.
— Вот здесь — вся моя работа. Каждой веточке соответствует направление. Если веточка коричневая, пересохшая — значит дело сделано. Если зеленая — здесь еще нужно поработать.

Чтобы только разобраться в кроне этого дерева, потребовалось бы несколько дней. А человек всю эту информацию держал в голове. Про Николая Михайловича говорили, что он знает каждую трубу, каждую задвижку в Пензенской области.
— Он не ходил в отпуск по 6–8 лет, — вспоминает Алексей Пакаев, директор ГБУ «Учебный комбинат Управления ЖКХ Пензенской области». — Я ему говорил: «Николай Михалыч, так нельзя. Пожалей себя». А он отвечал: «Алексей, мне родители дали здоровье. Вот дело сделаю, тогда в отпуск». Увлечений у него почти никаких не было. Я звал его на рыбалку. А он говорил: «Ну что я буду часами с этой удочкой сидеть?». Или про охоту: «Неужели я буду в зверя стрелять?».

Его мало что интересовало, кроме работы. В последние годы он часто ездил в Москву. Особенно, когда началось строительство завода по химоружию и объектов соцназначения. После того как получил средства на строительство, правительство вынесло постановление по расселению из ветхого жилого фонда и капремонту многоквартирных домов. Мы все средства, которые были выделены Пензенской области на четыре года, освоили за два. Поэтому Пенза получила дополнительные деньги.

В последний его приезд из Москвы, где он прошел несколько курсов химиотерапии, мы с Николаем Михайловичем разговаривали по работе, а потом он попросил машину, чтобы проехать по объектам. Я видел его состояние и попытался отговорить. А у него глаза блестели: нет, говорит, хочу съездить. Через три дня его снова положили в больницу. Это был его последний объезд.

Работа — азартное увлечение
— С Николаем Михайловичем мы работаем с 80-х годов, — вспоминает Александр Гришаев, начальник Департамента градостроительства Пензенской области. — Одним из самых сложных периодов было строительство кардиоцентра, «Буртас», стадиона «Первомайский». Приходилось непросто, потому что объекты возводились одновременно. Работы по кардиоцентру были практически завершены. Энергоснабжение выполнено по проекту, который мы согласовывали во всех инстанциях. Вдруг звонят из Москвы и требуют заменить кабель с алюминиевыми жилами на медный. Что делать? Николай Михайлович принял решение: «Объявляем, что на спецобъекте случилась авария и надо срочно, за два дня, поменять электроснабжение». Николай Михайлович, полковники МЧС надели рукавицы и вручную (а только так можно затянуть кабель в трубы) двое суток делали проводку.

Он умел найти выход из любой ситуации, всегда доходил до самой мелочи, и это обеспечивало результат. Считал, что лучше работать с мастером, если начальник не владеет ситуацией. Люди ему доверяли. Каждый строитель знал: если заручится поддержкой Ащеулова — вопрос получит решение.
— Когда стало понятно, что подрядчик не справляется со строительством моста через Суру, подключился Николай Михайлович, — вспоминает Ирина Полежаева, заместитель начальника Департамента градостроительства Пензенской области. — Распоряжение правительства об изъятии земельного участка было сделано за два месяца. Обычно на это уходят годы. Когда привезли готовый документ в Правительство РФ, секретарь спросила: «Долго подписывали?». Услышав про два месяца, удивленно переспросила: «Вы хотели сказать — два года?».

— По выходным он приезжал в Управление ЖКХ, часто брал с собой любимого внука Матвея, — продолжает Алекандр Гришаев. — Пока шло совещание, Матвей играл в соседней комнате. Ему это занятие быстро наскучивало, и начинались капризы. Николай Михайлович никогда на него не повышал голос, все только через внушение. Так же и с людьми — до последнего старался человека убедить. Был момент, когда область имела миллионные долги за газ, Николай Михайлович смог убедить руководство Газпрома в качестве оплаты взять на баланс бесхозные сети. Такой механизм был реализован впервые в России. Как результат, Пензенская область до сих пор в числе первых по уровню газификации.

Любил он рассказывать один курьезный случай, который произошел в Москве. После принятия очередного важного решения по газу партнеры, полушутя, потребовали: «Михалыч, мы для тебя столько сделали, накрывай на стол!».
— У меня с собой было тысяч 30, —  рассказывал Николай Михайлович. — Ну, заначка еще тысяч 10. Хватит. Повезли они меня через всю Москву на окраину в ресторан, наподобие нашей «Засеки». Заказали по первому кругу — все изысканное, дорогое. Потом по второму — еще больше. Начинаю подрагивать. Третий круг… Соображаю, у кого в Москве я могу занять деньги. Вышел, уже набрал номер, чтобы мне деньги подвезли, один из гостей пошел за мной. Похлопал меня по плечу и сказал: «Михалыч, успокойся! Мы за все заплатим. Мы тебя разыграли, хотели посмотреть, как ты вести себя будешь! Мы знаем, что вы нищета!».

— Ему многие завидовали, — говорит Александр Гришаев. — Руководит коммуналкой, такие схемы проворачивает, уж, наверное, и себя не обижает. А у него не было страсти ни к дорогим вещам, ни к автомобилям. Единственным его азартным увлечением была работа.

Когда уходит эпоха человека
У каждого, с кем говорила при подготовке этого материала, есть своя история, связанная с Николаем Михайловичем. И все, рассказывая о нем, произносили слово «эпоха»: ушла эпоха человека. В Пензенской области не так много людей, про которых можно сказать, что они формируют время. И большинство из них родом из маленьких деревень, из счастливого, но трудного детства, когда человек с малолетства знает цену хлеба и умеет работать руками. Студенец, Ива, Большой Колояр — эти села расположены недалеко друг от друга, а несколько десятилетий назад не были разбиты административным делением.
— На плохой земле монастыри не строят, — говорит глава Наровчатского района Александр Викторович Водопьянов.

Село Наровчат включено во все областные программы, сто процентов многоквартирных домов здесь отремонтированы капитально, нет проблем с отоплением и водоснабжением. Дорогу проложили шесть лет назад, и с тех пор она в рабочем состоянии, что для жителей Пензы пока является благом недостижимым. Видимо, дело в наровчатской земле и в людях, которых она воспитала.
— Когда Ащеулов заходил в высокие московские кабинеты, всегда представлялся: я из Наровчата — родины Куприна, — продолжает Александр Викторович. — Губернатор, когда ездил в Финляндию, рассказал финнам, что жена их великого полководца Маннергейма была наровчатская, из семьи Араповых. Они об этом не знали. Если любишь родную землю и знаешь ее историю, она тебе всегда помогает. 

— Ащеулову, при всех заслугах, хотелось признания наровчатцев, — продолжает Александр Викторович. — Бывало в разговорах: «Вот сделаем газ, дадите почетного?». И полтора года назад он стал почетным жителем Наровчата. Мы приглашали его на 650-летие, хотели подарить велосипед. Звонил ему, спрашивал: «Николай Михайлович, когда кататься будем?». А он: «Погоди еще, приеду». Велосипед пришлось отдать брату — так и не дождались…

В Большом Колояре наступает вечер, и от пронизывающего осеннего ветра можно спастись, согрев на плите чаю. Бывают потери, которые восполнить нельзя. Ушел человек, и теперь совсем другими будут узоры, которые на мерзлых стеклах станет рисовать время. От мысли, что замены нет, хочется посильнее укутаться в старое пуховое одеяло, чтобы переждать зиму. Она, судя по всему, будет особенно холодной и затянется надолго.

Автор: Анастасия БАЯЗИТОВА

Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER