Каждый год с карты Пензенской области исчезают десятки деревень.На очереди — многие поселения, в которых осталось по два-три человека. Какие перспективы у вымирающих сел? — вопрос совсем не риторический. В этом убедился наш корреспондент, отправившись в Мокшанский район.Главный ориентир по дороге на Белогорку — полуразрушенная церковь Михаила Архангела. Удивительной красоты храм о пяти куполах, застывший на живописном склоне, смотрит на нас пустыми глазницами. Его построили в начале прошлого века, когда Белогорка была крепкой и зажиточной. По данным переписи 1918 года, в селе насчитывалось 154 домовых хозяйства с населением более тысячи человек.Сейчас жителей Белогорки можно пересчитать по пальцам одной руки.Лето — единственное время года, когда сюда можно проехать на машине. Ближайшее село Царевщино, где есть магазин, — за 12 километров. Добрый отшельникАндрей Киркин встречает нас возле храма. Дом его стоит неподалеку, на пригорке, с которого открывается живописный вид на окрестные поля.Андрея Витальевича можно назвать самым молодым из местных обитателей — до пенсии всего четыре года, тогда как остальные жители Белогорки разменяли восьмой десяток. Родом он не из здешних мест. Прожив всю жизнь в Пензе, лет 20 назад приобрел в селе домик под дачу, а потом обосновался в Белогорке окончательно, и теперь, кажется, получает от этого истинное удовольствие.— Есть работа или нет, зависит от самого человека. Если он хочет, найдет, чем заняться, — рассуждает Андрей Витальевич, показывая нам свое хозяйство.Главное его дело — пасека, которую он обустроил возле дома. На лужайке пасутся другие питомцы.— Мотя — прекрасная коза. Молока дает литра четыре в день, — улыбается хозяин.Пару лет назад Киркина попросили взять на себя работу почтальона — больше обслуживать население Белогорки некому. С тех пор раз в месяц он приносит односельчанам пенсию (письма старикам не присылают, а газет они не выписывают). Зимой отправляется в Царевщино на лыжах, а в распутицу — пешком.В других случаях из села он выбирается редко. Говорит, незачем. Мешок муки, мешок крупы — запасов хватает надолго.— Чтобы прожить, человеку нужно гораздо меньше того, что продается в магазине. И, кстати, здоровье от этого лучше. Когда на свежем воздухе постоянно занимаешься то с пчелами, то с козами, да еще по хозяйству управляешься, чувствуешь себя отлично, — делится наблюдениями хозяин.Мы сидим на улице за столом, в тени деревьев, и разглядываем, как бывший горожанин обустроил свой быт. Он везде приложил руки: возле дома — летняя печка, чуть поодаль — деревянный душ, в котором вода бежит самотеком. Пасеку украшает забавный улей с нарисованной на нем человеческой физиономией — соорудил его из большого пня.О причинах, по которым сменил город на деревню, Андрей Киркин не распространяется. Мол, понял через 25 пять лет, что занимается не тем делом. Живет он один, но совсем не скучает. И летом, и зимой принимает родных и друзей, перед которыми открывает все прелести сельской жизни: и дивной красоты пейзажи, и следы невиданных городскими жителями зверей — бобров, строящих плотины посреди речки Шукши, сов, которые под зимним солнцем дремлют на ветках. Все это мы видели своими глазами на экране ноутбука, на котором Андрей Витальевич хранит свою коллекцию наблюдений.— Нравится вам такая жизнь? — срывается с языка наивный вопрос.Хозяин на секунду задумывается.— Многие удивляются. Некоторые завидуют.Край светаДля стариков, что живут в Белогорке, Андрей Киркин — первый помощник почти во всем. Если, например, свет погаснет, или еще что-то случится, сразу обращаются к нему.Прошлым летом в селе едва не случилась большая беда — через поле пришел подгоняемый ветром огонь. Пожар задел Белогорку краем, сгорели два старых брошенных дома, пока из Царевщина подоспела помощь — от «Биокора» (у этого пензенского предприятия в Мокшанском районе свое хозяйство, в котором выращивают сырье для производства) привезли бочку с водой. Своими усилиями, не дожидаясь пожарных, огонь остановили.От «Биокора» Белогорка получает помощи, возможно, больше, чем от кого-либо еще. У администрации Царевщинского сельсовета, к которому относится село, нет не то что своего трактора — служебный УАЗик из-за старости стоит на приколе. Здешние медики, если им зимой нужно выехать в Белогорку по срочному вызову, обращаются в хозяйство «Биокора» — ждать помощи больше неоткуда. От снега дорогу на Белогорку предприятие расчищает не часто, так что иной раз докторов отправляют в село прямо на тракторе — иначе не проехать.И летом, и зимой медики выбираются в Белогорку в среднем раз в месяц — на плановый осмотр. Сами старики из села не выезжают — не на чем.В прежние времена, когда ложился снег, Илья Миронов запрягал лошадку в свои голубые сани, и мчался в Царевщино. Теперь сани вросли в землю на заднем дворе, а лошадку пришлось последней весной продать — не стало сил с ней управляться.Илья Петрович с благодарностью вспоминает, как зимой к ним несколько раз на снегоходе приезжал директор хозяйства «Биокора» — проведать, а заодно привезти хлеб и продукты.— Может, нам его Бог послал, — не то спрашивает, не то утверждает дядя Илья.Летом к Мироновым каждые выходные приезжают родные. Они и занимаются огородом: старикам здоровье не позволяет, да и возраст не тот. Илье Петровичу — семьдесят восемь лет, а работать он начал с восьми: вспоминает, когда началась Великая Отечественная, их, малых ребятишек, отправили в поле пахать на лошадях.— На зиму, — говорит он, — увезут нас в Пензу. Конечно, хочется весной вернуться. Приросли мы к этим местам.Хата с краюИзба Марьи Ломсковой — по соседству с Мироновыми. Дальше по улице — еще несколько домов, но они давно брошены. И живет Марья Егоровна с сыном, считай на окраине. Возле дома пасутся козы, куры и единственная на всю Белогорку лошадь, на которой хозяева иногда ездят за покупками в соседнее Суворово — по прямой до него ближе, чем в Царевщино. Такая необходимость появляется редко: и продукты, и газ в баллонах привозят дети, которые летом постоянно навещают маму.В Суворово у Ломсковых есть свой дом, но перебираться туда Марья Егоровна не собирается.— Хочется на своей родине помереть, — бесхитростно объясняет она.Завидев главу сельской администрации, который был нашим провожатым, Марья Егоровна начинает перечислять ему все свои заботы: что вредный крот перерыл весь огород и попортил урожай, что работала на почте семнадцать лет, а пенсию платят маленькую, и что снег раньше был плотный, а теперь рыхлый, и лошадь проваливается — и готова продолжать, кажется, до бесконечности. Простое человеческое общение для жителей Белогорки — роскошь: в гости друг к другу они практически не ходят, а на улице видятся изредка. Старики заполняют свободное время телевизором, который исправно показывает первую программу.Доступны жителям села и другие достижения цивилизации: сотовый телефон для связи с родными есть в каждом доме, а при желании можно подключиться к Интернету. Так что обитатели Белогорки всегда в курсе последних событий.Другое дело, что обсудить эти новости практически не с кем.Личное мнениеЧестно говоря, перед поездкой в Белогорку мы не ожидали увидеть в умирающем селе какие-то ростки надежды. Когда в деревне остаются одни старики, вопрос лишь в том, как долго она еще протянет.И поначалу в Белогорке мы встречали только следы былой жизни. Когда посреди звенящей тишины забытого села видишь заросшие бурьяном скелеты домов, брошенных много лет назад — приятного мало. Особенно если представить, что такие дома стояли по всему селу — и возле церкви, рядом с которой до войны располагалась школа-восьмилетка, и в ложбине, рядом с речкой. Но давно уже в Белогорке нет ни школы, ни детей — кроме тех, что приезжают к бабушкам на каникулы. О каком будущем может идти речь? Но потом встретили Андрея Киркина. И сделали для себя вывод: пока в селе живут такие люди, живет и само село.Сам он не видит в своем «отшельничестве» ничего удивительного. Советует «не делать трагедию» из того, что деревня вымирает — мол, это естественное явление, как гроза в начале мая или вьюга в феврале. Занимается любимым делом, зарабатывает себе на жизнь, ни от кого не зависит, и, кажется, наслаждается тишиной вокруг и почти нетронутой природой — тем, чего так не хватает многим горожанам.Парадокс: пока одни люди покидают родные села, чтобы стать городскими жителями, другие стремятся сбежать из города, потому что сыты им по горло. Конечно, вряд ли поедут в такое село, как Белогорка, молодые семьи с детьми — но в этом и нет никакой необходимости.Важно другое: в наших селах — и тех, которые находятся на грани исчезновения, и тех, где все пока благополучно, — есть где жить и работать. И если человек хочет трудиться — он обязательно найдет, к чему приложить руки. Немного историиПервое упоминание о Белогорке датировано 1782 годом. Село стояло на зимней дороге («зимнике»), которая вела из Пензы в Москву. Жили в Белогорке богато — судя по тому, что церковь Михаила Архангела в начале 20-го века построили только на пожертвования прихожан. «Сельская Россия становится домом престарелых»О перспективах российского села мы попросили рассказать одного из ведущих экспертов, директора региональной программы Независимого института социальной политики, профессора МГУ Наталью Зубаревич.— Что можно сказать о перспективах села? Высшая школа экономики провела опрос. Людей, которые не имеют работу, или ищут ее, спросили: готовы ли вы поехать в сельскую местность? «Да» ответили всего 7 процентов.Людей, которые выберут переезд в село, всегда будет немного. Как правило, в этой группе доминирует одна возрастная прослойка — люди, завершающие трудовую карьеру. Сужу по себе. И солнышко хочется видеть, и травку зеленую.Сельскую местность периферийного Нечерноземья покидали весь прошлый век. Сейчас там мало кого осталось. Бабушки составляют 40 процентов женского населения нечерноземных областей. Сельская Россия по факту становится домом престарелых.Есть понятие естественного исторического хода событий. Это касается и оттока людей из села. Мы не первые, и не последние. Ровно так же обезлюдел север Финляндии, почти так же к побережью сместилось почти все население Швеции. Это тот случай, когда против лома нет приема.Кардинально изменить ситуацию невозможно. Село будет переструктурироваться. То, что в пригородах, будет жизнеспособно. А то, что вдали от дорог и центров потребления, будет менять специализацию.Что нужно делать в этой ситуации? Первое — помочь покинуть очень удаленные периферийные территории тем, кто хочет уехать. Второе — обеспечить тем, кто останется — тем же бабушкам — пристойный социальный минимум: чтобы хлеб привозили и врач приезжал.«Деревне нужен городской быт»Владимир Чижов, генеральный директор ООО «Фирма «Биокор» — один из тех людей, благодаря которому жизнь в Белогорке еще продолжается. Мы спросили у Владимира Петровича: как можно вернуть жизнь в села, подобные Белогорке, и нужно ли это делать?— Экономически это не целесообразно. В Белогорке практически не сохранилась инфраструктура. Такие села можно использовать как дачные поселки. Или как хутора. Например, поставить там овчарню, за которой будет присматривать человек, склонный к одинокой жизни. Он сможет и жить вдали от города, и хорошо зарабатывать.А будущее, скорее всего, за такими поселениями, как Царевщино. Базовое село на округу в 10-15 километров, в котором есть и дороги, и социальная инфраструктура. В деревне нужен городской быт, тогда в нее вернутся. В Царевщино эти заботы взяло на себя наше предприятия. Мы занимаемся и расчисткой дорог зимой, и водоснабжением, и канализацией. У сельской администрации на это нет сил. Если бы в Царевщино не было «Биокора», зимой село занесло бы снегом.Можно сказать, мы и школу поддерживаем. Без нашей помощи в этом году они не смогли бы пройти проверку перед новым учебным годом. Открыли в селе православный молельный дом, чтобы была и духовная составляющая жизни. Собираемся восстановить в Царевщино храм, хотя бы как памятник истории и архитектуры.Для чего мы это делаем? Если в селе есть школа, есть церковь, оно живое. Сейчас перед нами стоит задача открыть в Царевщино детский сад. Тогда, надеемся, поедут к нам молодые специалисты. Если они будут знать, что в селе есть садик, школа, есть работа и жилье — надеюсь, они захотят там остаться.Мы вкладываем свои деньги в Царевщино, и в этом есть экономический смысл. Нам надо расширять производство. А если мы не будем создавать условия для людей, производство придется сворачивать.
Автор: Пензенская правда
Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER
