Затворники по своей воле или почему в пензенской деревушке остались два жителя

Когда коренные жители съезжали из умирающей деревни, Надежда и Юрий купили здесь себе избушку. И, кажется, ни о чем не жалеют.

Домик окнами в сад 

Снега налево, снега направо. Дорога в одну колею. Если верить указателю, именно она и приведет нас в Николаевку, находящуюся в границах Яковлевского сельсовета Бековского района. Мы едем в гости к «последним из могикан».

На карте деревня значится, а на самом деле она уже призрак. Вымерла Николаевка: кто-то упокоился в вечной обители, кто-то перебрался поближе к цивилизации. И только в неказистом домике Надежды Харитоновны Селиверстовой теплится жизнь, словно в сухом дереве с еще живыми корнями. Хозяйка, похоже, никуда трогаться отсюда не собирается.

По характерному говорку понятно, что Надежда не местная. Оказалось, что детство и юность женщины прошли на Украине, на Волынщине. В Пензенскую область последовала за мужем как нитка за иголкой, поселилась с ним на его родине — в деревне Мосолово Тамалинского района. 

Спасти себя и деревеньку 

Первые годы супруги жили душа в душу, растили двоих детей, а в 90-е, когда по стране прокатилась перестройка, семью начало лихорадить. 

Была Надежда и клятой, и битой. Когда кончилось терпение, решила уйти от греха подальше. Вместе с детьми переехала в село Кирово Сердобского района. Надежду взяли на ферму ухаживать за телятами. Никакой работы она не боялась, лишь бы платили. Уставала, но не жаловалась, хотя тяжелый труд женщине был противопоказан из-за врожденного порока сердца. 

Дети выросли, разъехались. Со временем хибарка, в которой ютилась Надежда, совсем развалилась. А в соседней деревеньке Николаевке продавали еще крепкие избы. В одну из таких она и перебралась. Да не одна, а с Юрием. Мужчина к тому времени тоже долгое время жил один, уже не надеясь создать семью. 

Словом, встретились два одиночества, стали в Николаевке жить-поживать да добра наживать. 

На рынок — на такси

В деревенской избе две комнаты, большую часть кухни занимает русская печь. На окнах — горшки с золотым усом, столетником и геранью, набившей бутоны, из которых вот-вот распустятся огненные цветы. В углу — икона в бумажных ризах, в зале — спальные места, шкаф да сундук, где вольготно растянулись кошки. Большие современные настенные часы кажутся в этом интерьере предметом из другой эпохи.

Осторожно, стараясь ненароком не обидеть хозяйку, расспрашиваю Надежду про ее долю и ловлю себя на мысли, что образ женщины, которая коня на скаку остановит, поэт не придумал ради красного словца, а взял из реальной жизни. Такие и в телегу впрягутся вместе с лошадью, и дров нарубят, если будет надобность, и сено сметут в стог, а жаловаться не станут! Другая бы вывалила при случае ворох проблем, припомнила все, чем ее обделила судьба, а Селиверстова в добровольном затворничестве по-своему даже счастлива. Суеты, говорит, меньше.

Два раза в неделю приезжает автолавка с продуктами. Если обитатели Николаевки приболеют, фельдшеры из Школьного и Яковлевки готовы явиться по первому зову. 

На рынок в райцентр или по другой надобности Надежда ездит на такси. 

Повседневные заботы

Каждое утро Надежда и Юрий встают спозаранку — скотина на подворье ждать не станет, когда хозяева выспятся. В сарае мычит недавно отелившаяся корова Малышка — смирная, ласковая и щедрая на молоко. 

Пока супруга доит, Юрий насыпает в ясли сено для лошади. Марта — черная, как вороново крыло, кобыла — тоже ждет потомства. Лошадь попалась норовистая, но без тягловой силы в хозяйстве не обойтись. В загоне — овечки, в клетках — кролики, в подклетях — поросята. Птица тоже имеется. Пока возишься со всей этой живностью, день стремительно катится к закату. А ведь еще по дому надо управиться, обед приготовить, хлеб испечь…

Может, ну ее, эту скотину, которая держит хозяев в тонусе лучше любого тренажера? Надежда мою точку зрения не разделяет. А как жить без личного подсобного хозяйства? На двоих у них всего одна пенсия (Юрий еще не вышел на заслуженный отдых, не работает), да и та минимальная. Не высока оценка почти 30-летнего труда в отрасли животноводства. 

И детям хочется помочь. Дочка недавно перебралась в село Грабово Бессоновского района, купила в ипотеку квартиру. Семья с тремя детьми каждую копейку считает, разве материнское сердце останется безучастным? Мать отдаст последнее, чтобы детям и внукам лучше жилось.

Крестьянский труд неблагодарный. Сколько ни вкалывай на огороде — разбогатеть не получится. Прошлой осенью семье удалось продать картошки и овощей всего-то тысяч на пять. Свою лепту в общую копилку вносит и Малышка. Надя носит молоко на трассу — сдает сборщикам. 

В ожидании весны

Мы выходим на улицу. Надежда бежит к колодцу. Крутится барабан, с грохотом опускается в ледяную муть ведро. Хороша водица! 

Услышав лязг колодезной цепи, с веселым лаем выскакивает навстречу стая шариков. Десяток дворовых собак — разумная предосторожность: псы спасают от набегов наглых лис, повадившихся шастать в курятник. Да и от лихих людей какая-никакая защита.

Однажды под утро хозяев разбудил шум мотора. Незваные гости оставили машину у прудка и прямиком направились к дому. Подперев дверь в избу, стали шарить по двору. Почуявшая чужаков собачья свора подняла такой лай, что их собратья в соседней деревне немедленно ответили. Любители поживиться чужим добром, испугавшись, уехали. 

Собаки свободно перемещаются по деревне, заглядывают в избы, темнеющие проемами окон и дверей. Не будь их, зимнюю тишину деревни изредка нарушало бы только карканье ворон, притаившихся в кустах. 

Но в воздухе, несмотря на ледяную морось, уже чувствуется запах весны. И хотя Надежда говорит, что ей нравится жить затворницей, она все-таки немножко лукавит. Ждет лета, когда окрестности деревни наполнит гул тракторов (вокруг фермерские наделы), на пруд потянутся рыбаки, а по единственной улице будет курсировать, доставляя воду на полевой стан, старенький газик. Деревня, пусть даже на время, перестанет быть призраком.

Автор: Дина ВЕТРОВА

Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER