Вячеслав Филиппенков: Заслушивался концертами Вивальди, но при этом любил Deep Purple и Nirvana
Известный пензенский скрипач и создатель струнного квартета «Премьера» Вячеслав Филиппенков обожает трудные задачи. Возможно, именно поэтому руководитель Губернаторской симфонической капеллы Владимир Каширский пригласил его вторым дирижером в свой коллектив. От дирижера зависит и создание современной художественной линии коллектива, и то настроение, которое оркестр транслирует публике. Управлять многоголосием музыкальных инструментов — задача трудная, но интересная.
Концерт — как взрыв
— Вячеслав, во время концерта необходимо подолгу стоять и совершать постоянные движения руками. Вы не устаете? — с такого вопроса начинается наш разговор.— Действительно, каждый концерт — минус полтора килограмма. Потом, конечно, я все восполняю, — смеется Вячеслав. — Кроме того, концерт — это как взрыв: после него я полностью опустошен эмоционально и целую неделю восстанавливаюсь.
— Какие чувства вы испытываете, когда выходите на сцену во главе большого оркестра?
— Симфонический оркестр потрясает своей мощью. Когда идет крещендо, литавры гремят и все получается, то эмоции просто распирают.
— С чего начинается работа дирижера над произведением?
— С партитуры. Берешь партитуру и смотришь, у кого какие темы и гармонии. На это требуется много времени, иногда целая неделя. Перед тобой — 50 человек, и ты должен каждому объяснить, какое место его инструмент занимает в единой системе. Это наш общий творческий процесс. Но дирижер должен видеть развитие сюжета в целом, прожить вместе с мелодией путь от завязки до кульминации и развязки. Тогда и слушателям становится интересна эта история. Дирижер, как и писатель, должен знать, чем закончится произведение и что он хочет этим сказать.
Комплимент для музыканта
— Какие были самые трудные партитуры?— Симфоническая поэма «Франческа да Римини» Чайковского — одно из сложнейших произведений для оркестра. Там все кларнеты и скрипки летают, как «адовы вихри», и я боялся, что музыканты проклянут меня за то, что я принял решение исполнять эту вещь. Когда начались репетиции, подумал: «Музыка, конечно, красивая, но здесь нам всем придется костьми лечь!» И легли. Но потом, когда на концерте мы сыграли «Франческу да Римини», в голове были уже другие мысли. Правильный выбор! Если не браться за сложные вещи, как же расти дальше?
— Музыканта нужно хвалить?
— Безусловно. Музыканты — очень ранимые люди. Позитивная оценка труда окрыляет творческого человека. Мы взялись за трудную вещь и подняли планку. И у нас все получилось!
Обмен энергиями
— Вячеслав, любой ли музыкант может стать дирижером? Или нужны какие-то особенные качества?— Точно не любой. Есть люди ведомые и ведущие. Ведомый человек может быть профессионалом и сделать потрясающую вещь, но ему надо, чтобы кто-то разложил все по полочкам. Он — великолепный мастер, но не готов рождать идеи. А для дирижера очень важно уметь мотивировать коллектив — всех 50 или даже 80 прекрасных музыкантов, убедить их воплотить его идею в жизнь.
— Дирижер должен быть экстравертом, направлять свою энергию вовне, отдавать ее людям?
— Наверное. Но не только дирижер заряжает музыкантов эмоционально. Это поток с двусторонним движением. На первом же концерте я почувствовал, как музыканты отдают энергию. Слушаешь соло гобоя или кларнета и чувствуешь, что тебя это тронуло до слез. Мы должны быть настроены на одну волну.
— Возможно ли привить человеку интерес к классике, если он раньше предпочитал иную музыку?
— Думаю, да. И это основная задача симфонического оркестра. Когда он играет, музыка сразу раскрывается перед человеком — яркая и громкая или нежная и красивая. А когда человек полюбит звучание оркестра, ему уже захочется узнать камерную музыку. Это определенная работа над собой.
У каждого времени свои кумиры
— Какие у вас предпочтения?— В детстве я заслушивался концертами Вивальди. Но произведений, которые мне тогда нравились, было немного, а остальное оставалось как бы в темноте. Это потом уже, когда я стал серьезно заниматься в училище, а тем более — в консерватории, на меня обрушился огромный пласт музыки. Пластинками, дисками и кассетами были заставлены все стеллажи. Я ночами сидел и слушал все подряд — от барокко до авангарда. Хотелось слушать и слушать, открывать для себя что-то новое.
Но при этом я любил Deep Purple и Nirvana. Почему? Они тоже искали новые формы. С утра заряжался энергией этих музыкантов и шел на учебу. Я не разделял бы рок, джаз и классику. Думаю, что у каждого человека есть периоды увлечения разной музыкой. У каждого времени — свои кумиры. Наверное, это называется развитием.
Музыка — это в первую очередь эмоции, которые хочется пережить снова и снова. Если человек напитается этими эмоциями на концерте, они станут важной частью его жизни и он не скажет: «Лучше бы сходил в кино». И мне хочется сделать так, чтобы люди хотели пережить эти чувства вновь и вновь и шли за ними в филармонию.
Автор: Владимир МАРОЧКИН
Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER
