Красота — не прихоть, а работа

Красота — не прихоть, а работа

Александр Евгеньевич Щербаков своего рода рекордсмен: он проработал на «расстрельной» должности председателя исполкома города Пензы 19 лет (1965 — 1984 гг.). А другие в то время больше 5 — 6 лет на таких постах не задерживались

Цена «Рубина»
Конечно, расстрелом никто никогда не грозил Щербакову, а случай, когда он оказался на грани самоубийства, был. И произошло это из-за всем известного дворца спорта «Рубин».

Строили его за счет средств промышленных предприятий, другой возможности тогда не было. Требовались масса документов, согласования в десяти министерствах, чтобы собрать 5 миллионов рублей. Эту каторжную работу удалось выполнить, осталось получить подпись начальника сводного отдела Госплана Серова. Щербаков поехал в Москву со своим заместителем Юрием Максимовичем Гришиным. Зашли в кабинет и… получили отказ.

Надо сказать, Александр Евгеньевич очень большое значение придавал этому объекту, поскольку в городе любили хоккей, а достойного стадиона не было, да и вообще спортивных сооружений не хватало.

О том, что было дальше, Щербаков пишет в книге «Это мой взгляд».
«…Вышли из кабинета. Я — серый или зеленый, не знаю. Был вне себя. А сидим в холле на девятом этаже. Говорю Юрию Максимовичу:
— Иди к Серову и говори, что Щербаков сейчас выбросится с девятого этажа. И скажи, что он у нас такой: если сказал, что выбросится, так и сделает.
И Гришин пошел.

Серов вызвал подчиненных:
— Идите, посмотрите.
А я на самом деле готов выброситься — на мне лица нет. Они посмотрели и доложили:
— Да, он выбросится.
И Серов подписал».

Ни пройти, ни проехать
Итак, Щербаков принял город в 1965 году. Тогда в Пензе велось бурное промышленное строительство, а о благоустройстве думали мало. Вот как вспоминает Александр Евгеньевич о доставшемся ему хозяйстве:

«…город был грязным, островками выделялись заводы, новые корпуса. Но к ним невозможно было ни пройти, ни проехать.
Был даже такой случай. Первого заместителя Госплана РСФСР Алексея Петровича Лифатова специально пригласили в Пензу, чтобы разобраться с городским хозяйством, получить какую-то помощь. Было это весной. Повезли его на «Химмаш» на вездеходе. И все равно в районе улицы Беляева, на подъезде к заводу, машина застряла. И хорошо застряла — вытаскивали ее бульдозерами.

Единственная асфальтированная дорога была велозавод-мебельная фабрика. А все остальное — бездорожье. Уже появились приличные дома в центре, на улице Циолковского, на Ударной. Но между домами пройти было нельзя. Дизельный завод вообще стоял в болоте».

Время порядка
В 60-е годы пришло время обустройства городов. Пензенский обком КПСС стал уделять этому большое внимание. В такой период появился Щербаков и внес в это дело, конечно, огромный вклад.

Обратимся к его воспоминаниям:
«Лев Борисович Ермин требовал наведения порядка быстро, весьма быстро. Такое можно сделать только всенародно, когда все жители, все до одной организации смогут этим заниматься. И прежде всего крупные заводы, фабрики. Это был в то время единственный ход. И многие руководители тоже понимали, им надоело жить в грязи.

Одним из первых здесь был Федор Васильевич Симагин — директор ТЭЦ-1. Горожане представляют, что такое район ТЭЦ-1, начиная от станции Пенза-IV и дальше на север: болота, топь, масса деревянных перекошенных опор, заборов. Масса бараков, развалившихся домов с такими же сараями, туалетами. В довершение ко всему — свалки отходов и мусора.

И вот Федор Васильевич в течение двух, максимум трех лет преобразил этот район. Все было вычищено, снесено, исправлено. На всей территории вокруг ТЭЦ появился сквер. Район превратился в более или менее благоустроенную часть города.

Не меньшую работу проводил Анатолий Николаевич Полунин — директор завода медпрепаратов. Шуист был районом, куда руки властей никогда не доходили. Никаких, даже самых элементарных работ там не проводилось за всю его историю. Осушал и обустраивал болота, на их месте построил стадион. Посадил тысячи деревьев.
За три-четыре года были снесены все бараки и построены новые дома.

Завод ВЭМ. Его техническая культура была выше других. И благоустройство там проводили более качественно. Создали специальную службу озеленения, построили теплицу для выращивания цветов. Заводской двор превратился в сад-розарий.

И это касалось не только крупных предприятий. Такое же отношение к благоустройству было в больницах, в школах, в детских дошкольных учреждениях».

Чтобы не сорили
Такие же работы проводились и по линии районных исполкомов. Создавались, укреплялись ремонтно-строительные, дорожно-строительные организации, горзеленстрой. В каждом районе появились дорожно-эксплуатационные участки, службы зеленого хозяйства, укреплялись  домоуправления.
— Заводилами всех этих дел были, конечно, председатели райисполкомов, первые секретари райкомов партии, — вспоминает Александр Евгеньевич. — Всех назвать трудно. Хотелось бы отметить Анатолия Григорьевича Мельникова. Он возглавлял Ленинский район — лицо Пензы. Своей энергией, своим пониманием сделал очень многое. В этих делах он был одержим, доходил до каждой организации. Ну и, естественно, центр города преображался на глазах.

Сложилась четкая система работ по благоустройству. Намечалась программа на год. Разрабатывались проекты, которые рассматривались на специальных комиссиях в райисполкомах с участием специалистов городских служб. Вопреки жесткой штатной системе, в горисполкоме был создан специальный отдел по благоустройству благодаря помощи председателя облисполкома Виктора Карповича Дорошенко (такой отдел был только в Пензе).

Именно в то время появились знаменитые санитарные пятницы, обязательные для всех организаций.
Щербаков объясняет, почему именно пятницы:
— Чтобы подготовить город к выходным дням. Пусть на немного, но радостнее будет на душе, когда кругом чисто, аккуратно. Мы были, конечно, за то, чтобы у каждого предприятия были дворники, подсобные рабочие. Тем не менее была необходимость в том, чтобы каждый житель чувствовал свою причастность к жизни города, отвечал за порядок. Ведь есть поговорка: «Чисто не там, где убирают, а там, где не сорят». Надо было воспитать каждого, чтобы не сорили.

Щербаков говорит, что, вдохновляя людей на работу, часто приводил строки из стихотворения Осипа Мандельштама:
Красота — не прихоть полубога,
А острый взгляд простого столяра.

— Понимать это надо так: кругом все должно быть чисто, аккуратно, прямо, — поясняет он. — А чтобы не было споров, все работники горисполкома имели при себе очень аккуратный отвес и могли наглядно показать и доказать, что скамейку или киоск надо поправить или выровнять.

Еще удалось узнать, почему тогда все крыши красили в зеленый цвет. Оказалось, не только для того, чтобы они радовали глаз, — на зеленой краске хорошо видна ржавчина. А значит, ее нужно немедленно устранить.

Объекты на пятерку
Щербаков ввел систему оценок и поощрений за каждый объект. Если к работам на объекте не приступали, ставилась единица. Начинали заниматься, но медленно — двойка. Если все выполнено, но без души — тройка. Выполнено хорошо — получай четверку. Ну а если очень хорошо — пятерка и премия.

— Объектов на пятерку было немного, но были, — говорит Александр Евгеньевич. — В частности — светомузыкальный фонтан. Мой первый заместитель Виктор Афанасьевич Черушов, человек очень увлеченный, увидел такой в Ереване. Они тогда только появились. И загорелся этой идеей. Я ему говорю: «Если хочешь — делай». Думал, что это какая-нибудь плюгавка. А когда посмотрел проект — это такое сложное сооружение, напичканное электроникой! И построить надо без централизованных средств. Но отступать было некуда.

Пятерку Щербакова заслужила и Тропа здоровья. Он с любовью рассказывает о людях, чьими стараниями она появилась в городе:
— Идея принадлежала директору парка Ивану Дмитриевичу Балалаеву. Помогал ему Петр Константинович Пруцков, начальник дорожно-эксплуатационного управления. Делал он все на одном дыхании, быстро, качественно. Комиссаром в реализации был Володя Сидоркин, первый секретарь Ленинского райкома партии. Светлая была личность, большой патриот…

Кошка на дороге
Щербаков не любит хвалиться, даже ненавидит. Но об одном эпизоде рассказывает с удовольствием. Может, потому, что там не обошлось без юмора, который он ценит.
Дело было в 1972 или 73-м году. Встречали в Пензе важного гостя — председателя Совета министров РСФСР  Дмитрия Степановича Полянского.  
— В аэропорту были все руководители, кому положено. Я тоже где-то за полчаса приехал. На меня сразу напал Георг Васильевич Мясников — второй секретарь обкома КПСС:
— Ты почему поздно приехал? Тут на дороге была дохлая кошка. Я за тебя должен эту кошку убирать?

Когда я ехал, никакой кошки не видел. Потом узнал, что ее убрал уж, конечно, не Георг Васильевич. Но он, видно, был не в духе и ему нужно было выпустить пар. Я, конечно, обиделся, отошел немного в сторону.
Прилетает Полянский. Лев Борисович Ермин идет с ним, представляет одного, другого. Доходит очередь до меня. Гость взглянул мне в лицо и моментально:
— Что, уже успели морду набить? Да что же это за должность такая — как помойка, все и всегда бьют с утра и до вечера.

Он знал, о чем говорил, сам был в свое время председателем горисполкома то ли в Ростове, то ли в Челябинске.   
На следующий день Полянский проводил совещание и потом подошел ко мне:
— Зря тебя бьют. Город хороший, мне понравился.

Жилье, жилье...
В 60-е, 70-е годы начала решаться еще одна городская проблема — жилье.
— В Пензе нуждалось в жилье буквально все население. На то были объективные причины, — объясняет ситуацию Щербаков. — Почти до начала Великой Отечественной войны Пенза была уездным, а не областным городом. И, естественно, к нам из Самары, кому она административно подчинялась в разное время, средств не поступало.

Затем была война. Каждая квартира уплотнялась за счет заселения семей из зоны эвакуации. Сразу в послевоенное время надо было восстанавливать разрушенные города. И для Пензы средств не находилось. А потом — исключительно бурное строительство в Пензе новых и развитие существующих заводов. А с ними (для массового притока кадров) появляются бараки, засыпные и шлакоблочные дома. Максимальный срок их жизни — 15–20 лет.

Порядок был такой: горисполком строил жилые дома, очень много — около 60–70 в год. Затем передавал их тем, кто внес деньги, — предприятиям и организациям. А там квартиры распределяли среди работающих.
— Местные Советы напоминали в этом случае голого короля из сказки Шарля Перро. Мы действительно были голые, — говорит Александр Евгеньевич. — Все считали, что исполкомы одеты, имеют квартиры и распределяют их. Фактически у нас было два права: просить у предприятия помочь той или иной семье, как будто они дурнее нас и не знают сами, что надо помочь. И право отвечать за положение здесь, в городе.

Щербаков рассказывает о своем помощнике по благоустройству Анатолии Сергеевиче Оберталине. Этот уважаемый в городе человек выполнял огромную работу и никогда ничего себе не просил. И никто не знал, что жил он вместе с семьей сына в неблагоустроенной, аварийной квартире. А выяснилось это только во время сноса их дома.

Щербаков вздыхает, видно, он до сих пор сожалеет, что так вышло, говорит, подразумевая горисполком:
— Нас это тоже не красит.
А я вздыхаю и думаю: «Ой, как красит…».

Система
Строительство в городе велось профессиональными организациями Минстроя СССР. А горисполком должен был создавать им условия, для чего существовало Управление капитального строительства (УКС). Именно ему принадлежит честь внедрения системы комплексной застройки.
— Безусловно, прогрессивное это дело, — говорит Щербаков. — Удобно строителям — все работы ведутся в одном месте. Намного дешевле. Наконец, лучше для населения — сразу все под рукой: и дом, и школа, и детский сад, и магазин. Но и трудностей по внедрению системы было много, очень… Но мы их преодолели.

Тогда 80–85 процентов всего жилищно-гражданского строительства в Пензе велось по заказу УКСа. Это был самый высокий показатель в стране.
— Но и работа у УКСа была адовая, самая напряженная, самая критикуемая. УКС постоянно и везде был на слуху, — снижает градус моего восхищения собеседник. —

Казалось, большего врага, чем УКС горисполкома, ни у кого нет. Основания, конечно, были. Сотни строек, объектов, и на каждый из них все, вплоть до гвоздя, надо было вовремя дать. Поэтому руководители УКСа должны были быть людьми трехжильными, уметь принимать удары на себя и выходить с честью из боя. Это можно было сделать при условии, что они по природе своей должны быть порядочными, уважаемыми. Тогда противники могут и простить. В разное время Управлением капитального строительства руководили Юрий Иванович Кузнецов, Виктор Михайлович Соколов, Геннадий Степанович Столяров. У каждого из них был свой характер. Но все они умели работать, их уважали строители.
…Разговор о городском хозяйстве может быть бесконечным — это же целый мир.

— Всем казалось само собой разумеющимся, что вода, тепло, канализация должны быть всегда и вовремя. А что за этим стоит, мало кого интересовало. Да и сейчас, наверное, мало интересует. Сейчас — тем более, — задумчиво говорит Александр Евгеньевич и долго молчит. А потом, встрепенувшись: — Не забудьте сказать о двух строителях, двух начальниках — Владимире Семеновиче Котове и Валентине Михайловиче Журавлеве — вся Пенза и половина области построены при их участии. Но строить могут многие. Важно — как? В период жесткой политики не допускать излишеств они всегда вносили предложения: как лучше, качественнее сделать.

СПРАВКА
Из Пензенской энциклопедии:
ЩЕРБАКОВ Александр Евгеньевич (р. 7.11.1928, с. Кувака Камен. р-на), окончил Пенз. индустр. ин-т (1951). Работал на Пенз. 2-м арматурном з-де инж.-конструктором, ст. инж.-конструктором, нач. энергомеханич. отдела. Затем гл. инж. (1955—63), дир. (1963—65) пенз. з-да «Тяжпромарматура». В 1965—84 пред. Пенз. горисполкома. В 1984—94 перв. зам. пред. Пенз. облисполкома, пред. обл. плановой комиссии. С 1994 перв. зам. ген. дир. АООТ «Фармация». Избирался депутатом обл. и гор. cоветов, ВС РСФСР 7-го, 8-го, 9-го созывов (1967—71; 1971—75; 1975—80). Орд. Трудового Кр. Знам. (два), Дружбы народов, «Знак Почета». Почетный гражданин г. Пензы (1995).

Автор: Светлана ФЕВРАЛЕВА

Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER


Популярное