Дорогие мои старики…. или как решить квартирный вопрос

Дорогие мои старики…. или как решить квартирный вопрос

Дети и внуки присваивают себе жилье ветеранов, полученное к 65-летию Победы. С точки  зрения закона обвинить родственников-хапуг  не в чем. 
А вот, рассматривая поступки дочки и внука ветерана Великой Отечественной войны с точки зрения морали и простого человеческого отношения, диву даешься, до какого цинизма можно дойти в желании завладеть вожделенными квадратными метрами...

Штраф платить не будем
Эта история всплыла совершенно случайно. Три года назад Изольда Фроловна Мянькина и ее сын Аристарх избили соседа. По словам  односельчан, лопатой. Было возбуждено уголовное дело по статье 115 УК РФ «Умышленное причинение легкого вреда здоровью». Суд приговорил Изольду и Аристарха к штрафу. Каждый должен был заплатить потерпевшему по пять тысяч рублей. Но исполнять решение служителей  Фемиды Мянькины не собирались. Судебные приставы попасть в дом, чтобы наложить арест на имущество, не могли. Домовладение окружал почти трехметровый забор, а на двери постоянно висел огромный замок, для надежности закрепленный цепью. Сами Мянькины в дом заходили через окно.

Пару недель назад приставам все же удалось попасть во двор и заглянуть в окошко. То, что они увидели, повергло их в шок. На грязном матрасе в куче тряпья  лежала 87-летняя Матрена Егоровна, ветеран войны, награжденная за свои боевые подвиги многочисленными орденами и медалями. На улице стояла сорокоградусная жара, а бабушка была в теплом пальто. В комнате, больше похожей на свалку бытовых отходов, стоял такой запах нечистот, что даже у здорового человека начался бы приступ кашля. На террасе – проросшая картошка урожая прошлого века. И это при том, что полгода назад через суд Изольде Мянькиной удалось буквально выбить для своей  матери благоустроенную однокомнатную квартиру …. в Пензе.

Правда, бабушка ее в глаза не видела. В пятиэтажке со всеми удобствами прописался и устраивал личную жизнь внук ветерана Аристарх.
Об увиденном приставы рассказали в местном отделе соцзащиты,  и попросили провести  обследование жилищных условий Матрены Егоровны.

Соцработники приехали в село вместе с местным  участковым. Понятно, что дверь им никто не открыл. Из дома пахло газом и милиционер, боясь, что старушка задохнется, попытался проникнуть в комнату через окно.

Тут, как черт из табакерки, выскочила Изольда, вооруженная лопатой, и стражу правопорядка пришлось ретироваться. Через несколько дней в прокуратуру на действия участкового пришла жалоба, в которой милиционера требовали привлечь к уголовной ответственности за незаконное проникновение в жилище. Жалобу «написала» бабушка, которая уже несколько лет ничего не видит и не слышит. В заключении она «попросила» районного прокурора    перестать к ней ходить и тревожить. Кстати, по словам работников сельской администрации, просьба «не тревожить» касается и врачей. Медиков к  ветерану войны дочка с внуком тоже не пускают.

Сюжет о скотских условиях жизни участницы войны показали по одному из пензенских телеканалов. Его в Интернете увидел другой внук, живущий в Челябинске и показал матери, второй дочери Матрены Егоровны. Та в тот же день купила билет на поезд и поехала в родную деревню, чтобы забрать старушку  к себе.

— Пусть Изольда с Аристархом квартирой подавятся, — сказала женщина, но мама должна жить в человеческих условиях.
Но забрать  родительницу  в Челябинск ей никто не позволил. Ведь на 20-тысячную пенсию ветерана, нигде не работающие Изольда с сыном, живут не один год.

Мянькины приняли решение о «срочной эвакуации». Зарезали козу и, погрузив старушку в такси, выехали в неизвестном направлении…

Секретная операция 
Кроме проблемы взыскания штрафа  судебные приставы взвалили на себя еще одну, совершенно несвойственную им задачу: найти бабушку.

Через адресный стол выяснили адрес жилья, купленного по жилищному сертификату. В семь утра группа обеспечения приводов уже стояла у двери. Но в квартиру войти не могла. На звонки никто не реагировал и выяснить жива ли старушка не представлялось возможным. Пришлось пойти на хитрость.

Внуку Аристарху получить квартиру в областном центре показалось недостаточным. И он решил за 150 тысяч рублей продать сруб в деревне,  который принадлежал бабушке. Парень дал объявление в газету, где для потенциальных покупателей указал свой номер мобильного телефона. В роли покупателей выступили судебные приставы, назначившие Аристарху встречу в Арбеково. Когда «продавец» сел в машину, его повезли по месту прописки….Так что в «секретную»  квартиру, приставы вошли, что называется «на плечах должника».

Замполит сказал, что хорошо…
Увидев на пороге непрошенных гостей, Изольда начала метаться по комнате, видимо, в поисках лопаты. Матрена Егоровна сидела на надувном матрасе в куче грязных одеял. Постельным бельем в доме не пахло. Как не пахло холодильником, столом и даже колченогой табуреткой. Из посуды – ржавая сковородка, грязная кастрюлька, да две металлические миски.  Зато к ремонту квартиры на бабушкину пенсию внук для себя  любимого подошел основательно. Натяжные потолки, прекрасная газовая плита, не самый дешевый телевизор, прекрасный кафель…

— Пиши, — заверещала Изольда, обращаясь к сыну. — Везде пиши. Ишь, что удумали! Квартиру забрать хотят. Я вас всех отправлю улицы мести. Ветеранов нынче в обиду не дадут!

О своем долге по исполнительному листу в пользу избитого  соседа Мянькины как-то даже и не вспомнили, зато и очень удивились, когда судебный пристав начал описывать имущество.

— Мы сейчас информацию о вашем беспределе «кинем на сайт Медведева», — продолжала наступать Изольда. — Приедет комиссия из Москвы и вы нам, каждый, по сорок тысяч морального ущерба заплатите.

Наши попытки выяснить у ветерана, чем она питается в сорокоградусную жару при отсутствии холодильника,   дочка пресекла на корню.

— Ей все нравится, — верещала Изольда. И матери. — Чего молчишь, говори, как тебе хорошо. Глухая старушка встрепенулась и начала говорить, что на завтрак ела хлеб с яйцом.

— Скажи еще, мол, гречневую кашу кушала и йогурт, — подсказала Изольда. Не знаю, как насчет каши, но ничего похожего на упаковку от йогурта в пустом мусорном ведре мы не обнаружили.

Я сразу вспомнила старый армейский анекдот. В часть с проверкой приехал командующий и спросил, обращаясь к новобранцам: «Как  служится, как вас кормят… Один из солдатиков подумал и выпалил: «замполит сказал, что хорошо…»

Убедившись, что старушка жива, приставы зачитали скандальной бабенке постановление о принудительном приводе по месту прописки, то есть в родное село. Изольда застыла, как соляной столб, но размахивать кулаками не рискнула. Пока она собиралась и дверь в квартиру была открытой, нам удалось пригласить   работников социальной службы. Пусть посмотрят, «на улучшение жилищных условий ветерана войны».

В машине Мянькина не расставалась с мобильным телефоном и давала сыну ценные указания, главным из которых было выгнать из квартиры соцработника.

Хулиганка
В районном отделе судебных приставов нас уже ждали   соцработники и местный прокурор.
— Изольда Фроловна, — начала судебный пристав. — Когда будете штраф платить?
— Когда деньги будут, — перебила ее Мянькина. — Вот уйду на пенсию, тогда и рассчитаюсь. И вообще срок исковой давности уже истек.

Интересное кино получается. Мало того, что по Российскому законодательству дети обязаны содержать своих престарелых родителей, так Изольде государство еще тысячу двести рублей в месяц платит, за то, чтобы та содержала мать в нормальных условиях.  Кроме того, у нее идет трудовой стаж, и пенсию она будет получать, такую, будто всю жизнь трудилась на благо Родины.

Не хочет работать и Аристарх, имеющий, между прочим, весьма востребованную профессию сварщика.

— Не могу найти работу, — заявил великовозрастный  бездельник. 

На наше предложение трудоустроить его в течении пять минут он ответил отказом. Хотя зарплату ему предложили от десяти до тридцати тысяч рублей в месяц.

— Сами идите в сварщики, — заступилась за сынка Изольда. — А мы – члены семьи ветерана войны. Она голодала и кровь проливала.

Я двумя руками «за», чтобы фронтовая медсестра жила в нормальных условиях. На ее пенсию можно каждый день есть красную икру и два раза в год отдыхать на курорте. Но  при чем тут родственники — иждивенцы? Кстати, в пензенской квартире прописан только Аристах, как он сам себя называет, «наследник второй очереди». Бабушка и мать, как и прежде, зарегистрированы в деревне.

Никто не посягает на городскую   квартиру Мянькиных, хотя у меня по поводу того, почему бабушка получила жилищный сертификат, много вопросов. Дом в деревне, в котором она жила более, чем приличный, правда запушенный до безобразия. Есть еще и новехонький сруб, принадлежащий бабушке.   Тот самый, который сейчас пытается продать Аристарх.

И я сомневаюсь, что Матрена Егоровна, всю жизнь прожившая в селе на свежем воздухе, вдруг изъявила желание  поселиться на третьем этаже панельной пятиэтажки. На улицу она теперь выйти не может. Более того, по словам соседей, она в город ( в отличие от внука) не очень-то и рвалась. И, когда ее запихивали в такси, кричала: «Куда вы меня везете? Я никуда не хочу!»

Есть у меня подозрение, что через пару месяцев, когда скандал утихнет, ветерана вернут по месту прописки, на грязный матрас в кучу вонючего тряпья…

Уклонист
Почему Аристарх так торопился прописаться в Пензе, я поняла только тогда, когда мы приехали в родное село Мянькиных, где судебные приставы все-таки попытались описать имущество должника.

Казалось бы, в чем проблема: квартира в собственности ветерана и он может делать с ней все, что пожелает: продать,  подарить… Бездельник Аристарх и так наследник. Живи себе в родном селе и радуйся. Только радоваться Мянькин-младший и не мог. Как нам сообщили в сельской администрации, парень – уклонист со стажем. Пять лет бегает от призыва в армию. А затеряться в большом городе намного проще. Вот и получается, что в квартире человека, заплатившего долг  Родине с лихвой, живет нахлебник, свой долг платить не желающий.

Узнав о том, что мы вознамерились отправить сыночка в армию, Изольда опять схватилась за телефон и потребовала, чтобы Аристарх …. написал на нас жалобу губернатору и Гаагский трибунал.

Доведенные до отчаяния судебные приставы, вынуждены были … наложить на телефон арест. В счет погашения долга.

Лишившись средства связи, Мянькина переключилась на нас. О своем штрафе, впрочем, как и о штрафе сына, она говорить не желала. Зато обрушила свой праведный гнев на государство, давшее к 65-летию Победы жилищный сертификат ее матери.

— Дали – то всего 970 тысяч рублей, — бушевала Изольда. Мы на них только «убитую» однушку купить смогли. Нет бы ветерану ремонт хороший сделать, мебель купить бытовую технику…

А когда мы робко возразили, мол, жили бы в селе, дом в порядок на этот миллион привили, Изольда выпалила: «Сами в деревне живите, а мой сын  будет жить в Пензе. В благоустроенной квартире. Закон ведь так и называется: «Об улучшении жилищных условий ветеранов и членов их семей» А мы – члены семьи. Вот пусть государство наши условия и улучшает».

«Наши», в понимании Мянькиной, это ее с сыном. Впрочем, может быть, я что-то не понимаю, но переезд из огромного дома в однокомнатную квартиру «на троих» вряд ли можно назвать «улучшением жилищных условий ветерана».

И еще. В России нет практически ни одной семьи, где кто-то из близких родственников не воевал бы на фронте. А значит, мы   все либо дети, либо внуки ветеранов.

Изольда никогда не отдаст мать сестре. Ведь тогда придется передать ей и опеку, и двадцать тысяч пенсии. А старики нынче действительно стали дорогими… Хлебной карточкой для хамов и бездельников….

Рассуждения на тему
Готовясь  к этому материалу, я много прочитала, что написано по этой теме, в Интернете. Многие считают, что жилье ветеранам надо было бы давать не в собственность, а по договору социального найма.  Оплачивать его ( можно даже и все коммунальные платежи)   за счет бюджета. Возможно, это продлило бы ветеранам жизнь. Желая, как можно дольше обитать в благоустроенной квартире, родственники действительно ухаживали за стариками, как положено. А так… Чем быстрее фронтовик отправится в мир иной, тем скорее его внуки решат свои жилищные проблемы.

Никогда не забуду один телефонный звонок. Женщина попросила журналистов помочь…. забрать отца из дома для ветеранов. На наш вопрос: зачем, ни грамма не смущаясь, ответила: «Квартиру на него получить». Это до какого же  цинизма надо дойти, чтобы сначала, от старика избавиться, а потом, как вещдок  предъявить в органы соцзащиты?

Нам рассказали и о том, как в дом ветеранов начали приходить дети, внезапно воспылавшие любовью к брошенным родителям. Правда, сын хотел для папочки домик в деревне,  а дочка – благоустроенную квартирку в Пензе. Дело чуть до драки не дошло.

Дочь другого ветерана живет в трехкомнатной квартире. Одна. Но брать папу к себе женщина не желала ни под каким видом.  Впрочем, как не стремилась его навещать в и в доме ветеранов. Любовь пришла вместе с Указом Президента. Ведь дедушке положена отдельная однокомнатная жилплощадь, которую вполне можно продать и купить на полученные деньги дорогую иномарку….

Еще об одном случае нам рассказал директор дома ветеранов. Дедушка знать не знал, и ведать не ведал, что на его имя оформлен жилищный сертификат на получение квартиры. Правда, когда ему об этом сообщили, несказанно обрадовался.

Но радость была недолгой. Буквально через месяц он начал проситься обратно. А когда ему сообщили, что сделать это невозможно, заплакал и сказал: «Внук меня обманул».

По закону, можно конечно инициировать прокурорскую проверку. Но только в одном случае. Если ветеран сам напишет заявление о том, что его права ущемлены.

А ветераны жаловаться не привыкли. Они готовы есть черствую хлебную корку, спать на полу и терпеливо смотреть, как их внуки жрут красную игру, тратят  их пенсию для поездок на курорт и устанавливают в их  же квартире натяжные потолки. Для себя…

Помните притчу о материнском сердце?
Если нет, напомню. Красавица Виола потребовала от своего жениха  в доказательство любви   принести   сердце его матери. Парень вырвал материнское сердце и понес его жестокой невесте. Но по дороге споткнулся и упал. А мамино сердце заботливо спросило: « Сынок, ты не  ушибся?»

Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER


Популярное