Работа на острие

О первых впечатлениях, об увольнении своего предшественника и о перспективах сотрудничества с областной властью сегодня рассказывает гость «ПП» — руководитель Управления федеральной службы судебных приставов (УФСС) по Пензенской области, главный судебный пристав по Пензенской области Николай Андреев.

 

— Николай Дмитриевич, на новом месте вы работаете третий месяц. Каково ваше первое впечатление о городе?

— В первый раз я приехал в Пензу в октябре, на собеседование к губернатору. После Москвы Пенза мне показалась санаторием: мало машин, нет пробок, народ спокойнее. Я ходил и радовался.

— О чем вы говорили с губернатором во время процедуры собеседования?

— С губернатором был нелегкий разговор. Василий Кузьмич высказал претензии к службе, к бывшему руководителю Управления ФССП по Пензенской области Г.И. Уланову и выразил надежду, что с моим приходом все недочеты исправятся.

— С какими проблемами вы столкнулись конкретно в Пензенской области?

— В Пензенской области много проблем у промышленных предприятий – тот же «ЗИФ» у всех на слуху. Надо разобраться, в чем дело, и эти проблемы решать.

— Сразу после вашего назначения, 24 ноября прошлого года, была назначена плановая комплексная проверка областного Управления ФССП. Что увидели проверяющие?

— Выяснилось, что руководство утратило контроль над службой, пустило все на самотек, не контролировало, не проверяло. Дело, подобно маховику, крутилось само по себе. В итоге упали показатели. Старшие приставы фактически самоустранились от руководства. Было очень много жалоб на приставов некоторых районов. Куча волокиты, неисполнений решений суда.

На данный момент служба работает в основном неплохо. Особые надежды на позитивные изменения связаны, в том числе, и с назначением на должность начальника отдела – старшего судебного пристава МРО по Ленинскому и Октябрьскому районам Валентины Михайловны Грачевой, опытного человека, который почти 30 лет проработал в системе, начинал с судебных исполнителей. Она наведет порядок.

— Ожидаются ли еще какие-нибудь кадровые перестановки в управлении?

— В общем-то, они уже состоялись. Главные заместители руководителя управления, Александр Григорьевич Тащилов и Александр Евсеевич Вдовин, написали заявления об увольнении. Их заявления удовлетворены, 6 февраля я дал согласие на их увольнение.

21 декабря директор Федеральной службы судебных приставов России Николай Александрович Винниченко своим приказом утвердил новую структуру и штатное расписание службы. В некоторой степени он учел и мои пожелания: в старой структуре областного управления был отдел с очень странным названием: «Отдел по работе с обращениями, организации оценки и реализации имущества должников». В новой структуре из отдела выделилась группа организации оценки и реализации имущества должников, а работу с обращениями передали во вновь созданный отдел, он называется «Отдел организации работы судебных приставов-исполнителей». Этот отдел организует работу судебных приставов во всех структурных подразделениях. Кроме того, работники отдела отвечают на жалобы, которые касаются некачественного исполнения решений судов и других органов. Как известно, большинство жалоб возникает из-за того, что работа поставлена не на должном уровне.

— Одна из основных претензий к предыдущим руководителям управления – это заниженная оценка имущества. С чем связаны эти претензии и насколько они объективны?

— Приставу по закону дано 2 месяца, чтобы исполнить решение суда и реализовать имущество. Если мы будем его оценивать по рыночной цене, то в сроки не уложимся.

По закону оценку имущества может делать пристав. Если он сомневается или не компетентен, то он привлекает специализированную, имеющую лицензию оценочную организацию и потом своим положением утверждает ее оценку.

Если хозяйствующий субъект – ООО или ПБОЮЛ, или РАО –  не согласен с оценкой, то  он может нанять любого другого оценщика.

Очень частый пример: человек недоволен, что приставы оценили, например, кабель в 2 рубля 50 копеек за метр. Пристав говорит: «Если вы не согласны с оценкой, нанимайте за ваши деньги оценщика и пусть будет так, как решит ваш оценщик». – «Нет, нам этого не надо». Вопрос: зачем тогда вы говорите о том, что недовольны оценкой?

Приставы оценивают имущество довольно-таки дешево, и предприятия на этом много теряют. Но возникает вопрос: почему до получения исполнительного листа директора предприятий не продадут имущество по рыночной цене — вдвое, втрое, вчетверо, впятеро дороже – и не рассчитаются по долгам? Им же не запрещают! Так они почему-то ждут, когда приедет пристав…

Это достаточно распространенное явление. Трудно сказать, чем они руководствуются. Может быть, до последнего надеются на получение каких-то кредитов… Я их тоже понимаю: жалко свое имущество продавать, но не рекомендую дожидаться того, когда придет пристав. Пристав – это уже серьезно.

— Насколько тяжела процедура обжалования оценки?

— Достаточно одного заявления судебному приставу: «Я не согласен с оценкой, произведенной такой-то оценочной фирмой, прошу провести новую оценку с привлечением того-то и того-то». Но уже не за счет федерального бюджета, а за свой счет.

Должники часто жалуются, но очень редко прибегают к этой процедуре.

— Есть ли в Пензенской области прецеденты по обжалованию?

— Не знаю. Я еще недостаточно владею ситуацией. Мне надо еще разобраться с оценочными организациями: расторгнуть договора с теми, на кого очень много нареканий по волоките, по срокам, по долгой оценке и т.д. А тем, кто хорошо работает, на кого нареканий нет, передадим все необходимые документы и продолжим сотрудничество.

— Будут ли какие-нибудь изменения в системе продажи имущества?

— Надо пояснить, что реализацией любого имущества занимается Российский фонд федерального имущества (РФФИ), а не приставы. И только после оценки имущество попадает к реализаторам. РФФИ — это не наша епархия, это уже совсем другая структура. Мы на нее совершенно не влияем. Поэтому говорить «пристав продал задешево» — просто неграмотно.

Кстати, недавно начальником отдела РФФИ по Пензенской области назначили Ильгизара Наильевича Кутдусова, и как раз он будет организовывать реализацию всего имущества, которое арестовано.

— Одно из предложений, с которым обратился губернатор Василий Кузьмич Бочкарев к новому полпреду Александру Владимировичу Коновалову – это мораторий на банкротство сельхозпредприятий. Какова позиция Управления ФССП по этому вопросу?

— В рамках Федеральной службы судебных приставов мы исполняем судебные решения других органов. Есть федеральные законы, предписывающие действовать именно так в той или иной ситуации. Если будет принят другой закон – вопросов не будет, но пока действуют законы, которые действуют… Закон жесток, но это закон.

Однако я понимаю губернатора как хозяйственника, как руководителя, который болеет за людей, за промышленность и сельское хозяйство всей области. Ему больно видеть, что многие хозяйства разваливаются, он пытается их сохранить и поэтому, наверное, и вышел с предложением по поводу моратория.

— Глядя на ситуацию, лично у меня складывается впечатление, что вашей структуре иногда достается тот негатив, который по справедливости должен быть направлен на нерадивых руководителей предприятий, дождавшихся банкротства.

— При принятии Арбитражным судом решения о признании какого-либо предприятия (должника) банкротом и открытием конкурсного производства все исполнительные документы направляются в адрес конкурсного управляющего (ликвидатора) для удовлетворения исковых требований взыскателей.

Контроль за деятельностью конкурсного управляющего входит в компетенцию комитета или собрания кредиторов, саморегулируемой организации арбитражных управляющих, а также Арбитражного суда. Особо следует отметить, что судебный пристав-исполнитель не вправе контролировать действия конкурсного управляющего.

— В чем чаще всего вас упрекают ваши «подопечные»?

— Наболевший вопрос во всех субъектах федерации – взыскание алиментов. Я понимаю матерей, которые не получают даже тех крох на содержание ребенка, на которые имеют право, и во всех бедах начинают винить приставов: «Вы не можете взыскать», «вы не можете его трудоустроить» и даже «вы не можете его посадить». А мы действительно не можем… Потому что нет таких законов, чтобы мы трудоустраивали или сажали бывших супругов.

Мы объясняем, что в этом случае все зависит от самого супруга: если он пожелает, то он будет помогать. Не пожелает – мы, при всем нашем желании, заставить его не сможем.

Мы его можем привлечь к уголовной ответственности за злостную неуплату алиментов по 157-й статье УК, ему дадут примерно 9 месяцев общественных работ, во время работы он выплатит 10 процентов в пользу государства, погасит какую-то часть алиментов – и до свидания. Задолженность может быть большая, а взыскать не с кого – к примеру, бывший супруг стал бомжом или спился. А страдают дети.

— Часто ли случаются острые ситуации наподобие той, о которой писала наша газета недавно, когда девушка обвинялась в том, что покусала судебного пристава? Как вы относитесь к таким моментам своей работы?

— Бывает, что и с топорами бросаются, и поджигают при исполнении – это я по старой работе знаю. Встречаются и психически нездоровые, и алкоголики, и наркоманы...

Вообще-то вся наша работа — на острие. Потому что необходимость исполнения конкретных судебных решений – это всегда ущемление чьих-то интересов, это всегда острие.

 

Автор: Беседовал Алексей ПАНИН

Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER