Горсть святой земли
Слово «война» вошло в мою жизнь в далеком 1941 году, когда мне исполнилось шесть лет.
Мой отец был командиром зенитной батареи. Его часть стояла под Москвой. В гарнизонном кинотеатре для солдат постоянно крутили фильмы о наших победах над белофиннами. Такие же, как я, ребятишки на этих сеансах всегда занимали места на полу, перед первым рядом. Война нам казалась веселой, интересной игрой, наша армия – непобедимой, а песни про войну, вроде «Броня крепка и танки наши быстры...», были нашими детскими песнями.
И вдруг совершенно неожиданно война пришла к нам в Подмосковье. Сразу все изменилось. Стекла в окнах мама оклеила бумажными полосками, вечером окна плотно зашторивали одеялами, машины на улицах освещали себе дорогу через узенькие щели на фарах. В небо поднялось множество аэростатов, прожекторы ощупывали ночное небо. А если удавалось обнаружить немецкий самолет, зенитки открывали ураганную стрельбу.
В каждом дворе поставили ящики с песком и на щитах повесили клещи с длинными ручками, которыми нужно было схватить горящую зажигательную бомбу, сброшенную дежурными с крыши, и закопать ее в песок. А если бомба, не дай бог, фугасная… Не было ни дежурных, ни дома.
Вскоре пришел приказ: всех членов семей командиров Красной Армии эвакуировать в тыл, подальше от фронта. Опасались, что если семьи попадут в плен к немцам, то через них можно будет оказывать давление на командиров армейских подразделений.
В срочном порядке нас погрузили в товарные вагоны, распределили по нарам и приказали никуда не выходить. Состав двигался очень медленно, подолгу стоял на разъездах, так как все пути были заняты составами, следующими к фронту с войсками и военной техникой.
На какой-то станции ночью наш поезд попал под сильную бомбежку. Бомбы падали с ужасающим воем. Люди в панике стали разбегаться подальше от вагонов. Кричали женщины, плакали дети. От грохота разрывов звенело в ушах. Этот ужас остался в памяти на всю жизнь.
Утром нас собрали, посадили в вагоны и куда-то повезли. Я только помню, что нашу семью определили на постой в какой-то глухой деревне. Спали на печке и полатях, а все пространство в горнице занимал самодельный ткацкий станок, на котором старик – хозяин – ткал мешки из рогожи. Это был его вклад в тыловое обеспечение фронта. До сих пор помню запах лыка из липы.
Отец в это время со своей батареей защищал подступы к Москве. Так я встретил начало Великой Отечественной войны. Война оказалась совсем не такой, какой ее показывали в довоенных фильмах.
Нашей семье в этой войне, можно сказать, повезло. Отец отделался одним ранением, стал командиром полка, освобождал Румынию, Австрию, Венгрию, дошел до Берлина в звании полковника.
В 1946 году командному составу разрешили вызывать свои семьи к месту прохождения службы за границей, и мы снова оказались вместе, переезжая с его частью из одного пункта в другой.
Затем в моей жизни – школа, Пензенский индустриальный институт, работа на заводе ВЭМ начальником конструкторского бюро. С детства осталась привычка к перемене мест. Все отпуска вместе с друзьями проводил в путешествиях, став членом клуба автомототуристов. Все интересное фотографировал или снимал любительской кинокамерой.
Многие наши путешествия имели патриотическую направленность. Особенно призывал к этому руководитель нашего клуба – инженер завода «Химмаш» Николай Платов. Он предложил ряд путешествий по местам, где воевали наши земляки.
Мы собирали информацию и вышли на 354-ю дивизию, которая была сформирована в нашей области и сразу же была направлена на оборону Москвы. Чем больше мы о ней узнавали, тем больше поражались. В Москве мы встретились с бывшим командиром дивизии генерал-полковником Алексеевым. Он показывал нам места, где дивизия занимала позиции, рассказывал о боевых делах бойцов.
Оборону дивизия держала у 40-го километра Ленинградского шоссе, у деревни Крюково. Тем, кому за сорок, помнят послевоенную песню «У деревни Крюково погибает взвод...». Там стояли насмерть бойцы Пензенской дивизии. Здесь прошла черта, через которую фашисты не смогли переступить. Рядом держала оборону Панфиловская дивизия, где-то здесь воевал и мой отец.
Отсюда немцев погнали на Запад. В ознаменование этого подвига у 40-го километра воздвигнут величественный монумент, а в то время здесь была братская могила павших в бою воинов 354-й дивизии. Из этой могилы в 1966 году был перенесен прах Неизвестного Солдата к Кремлевской стене. Так что мы можем гордиться, что Вечный огонь в Москве горит у могилы солдата из Пензы.
Все эти сведения мы не могли держать в себе. Обратились к председателю Пензенского ДОСААФ полковнику Шкурову с предложением привезти землю с братской могилы из Подмосковья в Пензу, чтобы пензенцы могли отдать почести героическим землякам.
Это предложение поддержало руководство города и области, и была организована экспедиция на мотоциклах. Первую горсть земли в гильзу от артиллерийского снаряда положил ее командир – генерал-полковник Алексеев. Потом мы установили гильзу с землей на бронетранспортер и направились в Пензу. Это было 8 мая 1970 года. Жители населенных пунктов и городов на пути следования встречали нас цветами и митингами. При въезде в Пензу над бронетранспортером со священной землей развевалось боевое знамя дивизии, специально доставленное из Москвы.
На площади, которая получила название «Площадь Победы», казалось, собрался весь город. Под звуки оркестра и оружейного салюта гильза была установлена в нишу, над которой стоял белый камень с надписью о том, что на этом месте будет сооружен монумент.
Я с кинокамерой в руках был в центре всех этих событий. С большим волнением работал над первым своим фильмом. Были сомнения: а вдруг зрители не почувствуют то, что чувствовал я на местах боев дивизии.
Первыми моими зрителями были заводчане. В зале собрались рабочие и инженеры, ветераны войны и молодежь. Среди них был и мой отец, полковник в отставке. Я смотрел не на экран, а на лица зрителей. Их глаза наполнились слезами. Я был потрясен. Понял, какая огромная сила заключена в небольшом стрекочущем аппарате, кинопленке, если в работу вложена частица твоего сердца.
Прошло 40 лет. Этот фильм живет и сегодня как одно из свидетельств подвига нашего народа.
Никто не забыт,
Ничто не забыто.
Евгений ЗАНОСИЕНКО, фото автора и Бориса Тишулина
Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER
