«Я живу дальше»: Как в Пензе работает служба помощи для онкобольных и их родных

Как бы ни был высок уровень современной медицины, какие бы сложные заболевания сегодня ни научились лечить — когда человеку говорят, что у него или у его близкого рак, то это зачастую воспринимается как конец. Привычная жизнь рушится, а как существовать дальше, он не знает и боится будущего, чувствуя себя обреченным. 

Что бы там ни говорила статистика о большом количестве успешных исходов лечения рака, увы, многие из нас не единожды теряли родственников, друзей и знакомых, умерших в расцвете лет от онкологических заболеваний. 

Что делать?

А если такой диагноз ставится тебе? Как найти силы жить дальше и бороться с болезнью, зная, что эта борьба может быть проиграна? А если заболел твой близкий? Как принять данный факт и не расклеиться, а поддержать в трудное время? Научить людей этому призвана служба профессио­нальной психологической помощи для онкологических больных и их родных «Я живу дальше». Это проект региональной пензенской общественной организации практикующих психологов «Круг доверия», который осуществляется на средства президентского гранта. 

— Представьте себе, 43 процента онкологических больных в отделении паллиативной помощи не знают, что у них рак, — так начала разговор руководитель НКО «Круг доверия», психолог Наталья Маньченкова. — Точнее, не хотят знать, и родственники их в этом поддерживают. Такая высокая степень психологической защиты: «Я не знаю о болезни — значит, ее нет». 

— Но ведь по закону лечащий врач обязан сообщить пациенту, сколько ему осталось жить. У многих есть незаконченные дела, планы или долговые обязательства. Да, в конце концов, неисполненные мечты, которые самое время реализовать.
— И тем не менее есть те, кто не в состоянии принять свой диагноз. Они боятся умереть не от болезни, а от страха перед ней. 

— Наталья Сергеевна, кто тяжелее переносит известие о заболевании: пациенты или их близкие? 
— Все по-разному. Родственникам и друзьям тоже нелегко, они не знают, как себя вести правильно. Простые фразы, которые мы говорим ежедневно, неожиданно для них могут травмировать онкологического больного. 

Например, слова «да ладно тебе, не раскисай, все будет хорошо» могут звучать, как насмешка. Пациент закрывается, потому что ему кажется, что его болезнь и степень его страданий не воспринимают всерьез. А он переносит тяжелое и токсичное лечение, сложную реабилитацию. Кроме того, если он даже находится в ремиссии, над ним всегда как дамоклов меч висит риск рецидива.

Хотя родственник в данном случае вовсе не такой черствый, все понимает, просто у него самого нервы сдают. Не случайно круг общения заболевшего человека сужается: коллеги, друзья не знают, о чем можно с ним говорить, чтобы не травмировать его и себя, иногда просто перестают общаться. 

Искусство быть рядом

— Но это же неправильно! Как так: друг заболел, и ты вычеркнул его из жизни, потому что не знаешь, как себя вести с ним. Может, есть какие-то правила общения, способные исправить ситуацию?
— Как показывает практика, многие онкологические больные не хотят, чтобы их из праздного любопытства расспрашивали о болезни, жалели, причитали над ними. И если вы не находите правильных слов, достаточно искренней фразы: «Я не знаю, что сказать, но я с тобой». Человек сам расскажет о болезни, что считает важным. 
Предложите ему посильную помощь. В общем, надо научиться искусству просто быть рядом. Научиться переносить резкие перепады в его настроении, жалобы. Ведь это не просто блажь, у человека не только тело — душа постоянно болит. 

Кстати, часть друзей и знакомых отсеиваются не потому, что пациент не хочет с ними общаться. У них самих возникает страх смерти. Они вдруг понимают, что жизнь конечна, что от злокачественной опухоли никто не застрахован. И им непросто общаться с онкологическим больным. Проще отдалиться, перестать контактировать вовсе. К сожалению…

Остаться женщиной

— Такое ощущение, в психологической помощи в первую очередь нуждаются близкие пациентов?
— И те, и другие в равной степени. Сейчас мы много работаем с пациентками, пережившими операцию по удалению репродуктивных органов, молочных желез. Они тяжело это переживают, ведь по их мнению теперь они неполноценны как женщины. Боятся охлаждения мужей и, помня, что лучшая защита — это нападение, ведут себя с ними агрессивно. Подсознательно провоцируют разрыв: если уж партнер решит уйти, то пусть не из-за их болезни, а из-за невыносимого характера. 

Знаю несколько случаев, когда женщина после операции начинает прятать свое тело от мужа. Нормальный мужчина, ответст­венный, любящий, готовый принимать супругу и в болезни, и в здравии, оказывается в странном положении. Он к ней со всей душой, а в ответ — агрессия. 

Суть терапии в данном случае в том, чтобы помочь пациенткам понять: даже потеряв грудь, она не перестала быть женщиной. 

Их партнерам тоже нужна психологическая помощь, так как они должны точно понимать, что происходит с женами после операции и в физиологическом, и в моральном плане. Это поддержит и саму пациентку. Ведь чем лучше у нее ситуация в семье, тем меньше вероятность рецидива болезни. 

Последнее желание

— А можно ли психологически помочь человеку в терминальной стадии болезни? 
— Можно, уверяю вас. Приведу вам в пример один случай из практики. Несколько лет назад в паллиативном отделении находился пожилой мужчина, которому, по прогнозам врачей, оставалось жить максимум месяц. В процессе беседы он рассказал, что более 25 лет не общается с дочерью: «Она думает, что я ее бросил в детстве. Но на самом деле моя бывшая жена после развода запретила нам встречаться». Чувствовалось, что его эта мысль гнетет. 

Но, что интересно, номер мобильного телефона дочери у него был — мужчина отыскал его у общих родственников. Моя задача как психолога была в том, чтобы помочь ему, образно говоря, прожить непрожитое, проговорить невыговоренное, встретиться с тем, с кем когда-то не встретился, попросить прощения или самому простить. И когда я узнала, что у него есть номер дочки, стала мягко подводить пациента к тому, чтобы он позвонил. Он боялся, дескать, а вдруг она трубку бросит. Или назовет его манипулятором: «Пользуешься тем, что тяжело болен, и заставляешь меня общаться с тобой!». 

Мы прорепетировали несколько вариантов развития ситуации, и эксперимент показал, что шансов на нормальный разговор у него примерно 50 на 50. Мужчина решился на звонок только через неделю. И, представляете, они с дочкой очень хорошо поговорили, выяснилось, что она никогда не держала зла на отца и знала, что он ее не бросал. Просто жизнь вот так их развела. 

Это на самом деле хорошая история, несмотря на трагический финал. Мужчина мирно скончался через два дня, не прожив и отпущенного врачами срока. Но он уходил спокойно, потому что освободился от боли, которую носил в душе 25 лет, и наконец смог простить себя. 

Мы готовы помочь людям в разных ситуациях: и тем, кто только узнал о своем диагнозе, и тем, кто находится в стадии ремиссии и боится рецидива, и тем, у кого терминальная стадия, и родственникам заболевших, и тем, кто потерял близкого человека. 

Обратиться в службу психологической помощи для людей с онкологическими заболеваниями «Я живу дальше» можно по адресу: Пенза, проезд Володарского, 6, офис 106, предварительно позвонить по телефону 30-51-26.

Автор: Наталья СИЗОВА

Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER