«Я устала. Я без тебя умру»: История пациентки больницы Бурденко на ИВЛ

Врач областной больницы им. Бурденко Арслан Абдуллаев больше трех месяцев отработал в «красной зоне». А теперь возвращается к привычным обязанностям — ставить людей на ноги и дарить радость движения.

Военное положение  

Арслан Кудратович — врач травматолог-ортопед, а не инфекционист. Но когда из-за COVID-19 больница перешла «на военное положение», тоже включился в борьбу с вирусом. 

В медицину Абдуллаев пришел не случайно — хотел продолжить династию. И мать, и отец у него работали военными врачами. Мотались по гарнизонам, лечили людей в горячих точках — в общем, там, куда Родина пошлет. И Арслан не представлял себе другой судьбы. 

Он окончил военно-медицинскую академию в Санкт-Петербурге. Его ждали с дипломом в престижной клинике в Москве. А он решил съездить в Пензенскую область, на малую родину. Гулял по Олимпийской аллее и вдруг увидел, как упала девушка, катающаяся на роликах. Она сильно травмировала руку. 

Арслан помог ей добраться до больницы, передал врачам. По­знакомился с коллегами, прошелся по отделению. И вдруг понял, что ему здесь нравится. Остался, работал по специальности 15 лет — пока долг не позвал на войну с новой болезнью.  

— Когда я учился, мы проходили в теории, как действовать во время эпидемии, — рассказывает он. — К этому все относились как к фильму, сюжет  которого никогда не воплотится в реальность. Но эпидемия случилась. Когда в Пензе был выявлен первый пациент с коронавирусом, стало ясно, что все серьезно. А потом пошел поток больных. Инфекционисты не справлялись без помощи. И областную больницу перепрофилировали, везли самых тяжелых пациентов с пневмониями.

Чтобы работать в «красной зоне», мы учились вечерами и ночами по ускоренной программе: онлайн-лекции, семинары, тесты. Тренировались надевать костюмы, очки, респираторы. Никто не задумывался о том, комфортно — не комфортно. Каждый понимал, что это необходимо.  
Без должностей и регалий

Сначала Абдуллаев оперировал и лечил больных с травмами, у которых был подтвержден коронавирус или было подозрение на него. Потом стал помогать и в реанимации. 

— Выполняли необходимые обследования, возили пациентов на КТ, ассистировали реаниматологам при интубации, — говорит Арслан. — Помогали медсестрам ухаживать за тяжелыми больными. Пациентов на ИВЛ надо каждый час переворачивать, чтобы не было застойных явлений в легких. Как с этим справиться хрупким женщинам? Твоя должность, твои регалии — все в этот момент стало неважным. Просто работали как одна команда. Главное было помочь заболевшим.

Арслан в буквальном смысле поселился в больнице. Несколько этажей отдали медикам. Домой большинство врачей, работавших в «красной зоне», не ходили. Изолировались на работе, боясь принести инфекцию родным.  

— Особенно было страшно, когда заболевали коллеги, — от воспоминаний на его лицо набегает тень. — Риск для тех, кто рядом с тяжелыми больными, повышается. Бывало, придешь в отделение и узнаешь, что человек, с которым ты вместе работал, заболел. А потом видишь его в реанимации. Вирус коварный. Вчера человек чувствовал себя нормально, а через несколько дней у него обширное поражение легких. Важно поддержать того, кто сам стал пациентом, подставить плечо оставшимся в строю. Они настоящие герои. Только здесь, в «красной зоне», я понял ценность свободного дыхания. Через четыре-пять часов работы виски ломит от недостатка кислорода, ремни противогаза стягивают голову. У него самый высокий уровень защиты, но в первый раз я смог выдержать в нем только полчаса. Случалось, от жары и напряжения открывалось носовое кровотечение, а вытереть кровь не было возможности. 

Особенно трудными выдались майские праздники. Тогда в день поступало около 150 человек с внебольничными пневмониями. В теплые дни люди решили покончить с самоизоляцией, стали встречаться, общаться. 

— Мы таскали дополнительные койки, размещали заболевших. Не было времени даже подумать, что тебе хочется пить, есть или что-то еще. Счастьем было просто снять противогаз, сделать глоток воздуха. А уж выйти на улицу и ощутить свежесть после дождя — это вообще непередаваемое, фееричное ощущение. Всем было очень тяжело, но мы начали иначе смотреть на жизнь. Поняли, как велики ценность семьи, сила любви, поддержки близких. 

История одной пациентки

Абдуллаев рассказывает удивительную историю:  

— В реанимации лежала женщина. Она была на аппарате ИВЛ и не могла говорить. Видно было, что ей очень тяжело. В глазах — отчаяние. Во время обхода я подошел к ней.  У меня на шее висел пластиковый мешок с блокнотом и ручкой. Больная дала понять, что хочет сообщить что-то важное. И нацарапала дрожащей рукой в блокноте: «Я устала. Я без тебя умру». И номер телефона. Ей было жизненно необходимо получить весточку от этого человека.

Позже я позвонил по указанному номеру. Трубку взял муж пациентки. Мы встретились в больничном дворе, он передал мне письмо. Несколько раз я приносил женщине послания из дома. Не имею привычки читать чужие письма, но бросились в глаза слова: «Держись, мы с тобой! Люблю тебя!»

Женщине стало легче. Вы не представляете, как много значит ощущение, что ты не один. Порой для человека оно важнее, чем самые хорошие лекарства.

Но однажды я зашел в палату в реанимации, а знакомая кровать была пуста. Холод пробежал по спине. Я испугался, что она умерла. Но ее перевели в обычную палату. Слава Богу, мы победили! Сила любви помогла победить смерть. 

В конце июля больница стала возвращаться к плановому режиму. 

— Я понял, что теперь смогу пойти в отпуск, — улыбнулся доктор. — Навалилась усталость, на которую я раньше не давал себе права. Необходимо было обнять близких, зарядиться положительными эмоциями. Побыл дома, потом поехал к родным в Дагестан. Я очень люблю горы, они дают мне силу и энергию. Скоро на работу — вести прием по основному профилю. Мои пациенты ждут операций, которые вернут им возможность нормально жить, передвигаться. 

— А если снова в «красную зону»?
— Если придется, пойду снова. Но так далеко не загадываю. Я проснулся утром, жив и здоров. И я счастлив. Цените каждый день, каждый час! 

Три вопроса доктору

— Верите ли вы в эффективность новой вакцины? Она спасет нас от коронавируса? 
— Верю. Я вообще верю в российскую науку. У нас всегда были врачи, обеспечивающие прорыв в медицине. Лука Войно-Ясенецкий, Пирогов, Бурденко... И мы найдем спасение!

— В мае был пик болезни. А сейчас, когда многие поехали на юг или бродят толпами по городу, относительное затишье. Почему? 
— Эпидемии протекают волнообразно. То подъем, то спад. Кроме того, сейчас мы многое знаем и можем защититься. Везде антисептики. При симптомах ОРВИ большинство изолируются, вызывают врача. Готовы медики, информированы люди. 
 
— Будет ли вторая волна? Вы ее боитесь?
— У вирусных заболеваний всегда есть фактор сезонности. Осенью, зимой возможен рост заболеваемости. Пока нет вакцины от COVID-19, надо привиться от гриппа. Я всегда прививаюсь. Тяжелые, смертельные пневмонии бывают не только от коронавируса. Не надо бояться, надо действовать. Если начался дождь, это не значит, что жизнь остановилась. Надо идти дальше, открыв зонт. 

Автор: Лариса ГУЛИНА

Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER