Как пензенская журналистка заболела COVID-19 и победила вирус

Многие газеты с самого начала пандемии стали выходить со спецвыпусками о новой напасти. Я прочитывала их от «а» до «я». И считала себя предупрежденной, а значит, вооруженной. 

Я мыла руки с мылом, промывала нос, избегала контактов и старалась поддержать наших читателей своим шутливым фото в противогазе на рабочем месте. Работала на удаленке, приходя в редакцию по понедельникам с готовыми материалами, чтобы завершить очередной номер и спланировать другой. (Это, собственно, и спасло впоследствии мой коллектив от заражения.)

Но враг оказался хитрее и проворнее меня!

Мы не ждали вас...

В середине мая получила смс от брата из Москвы: «Мы едем в Ломов». В душе шевельнулось тревожное чувство…

16 мая брат с дочкой прибыли в Ломов. Днем он копал огород в Кривошеевке у матери, вечером приходил ко мне на ужин. 

Вирус обнаружился у меня на шестой день легким покашливанием, как при аллергии на что-то.

— Коронавирусная что ли? — пошутил брат.
— Если только от тебя подхватила, больше не от кого…

А дальше была поездка в Пензу к сыну. На шашлыки. На даче было холодно, я замерзла. И когда через два дня почувствовала недомогание, подумала, что простыла. Температура 37–37,2° держалась пару дней, а потом пришла в норму. 

По собственному желанию я стала принимать полиаксидоний, а по совету доктора — арбидол. Ни соплей, ни першения в горле, ни головных болей, ни ломоты в костях и мышцах! Прямо как в анекдоте: «Утром проснулся: голова не болит, насморка нет, температуры нет, дыхание свободное ...Ну, думаю, труба мне: явно признаки бессимптомного течения коронавируса». 

Но… появилась слабость в ногах, лоб покрывала испарина. И — ах, да — пропало обоняние. Ну так всегда бывает при простуде. В понедельник ушла на больничный. А в четверг, к моему немалому удивлению, КТ показала воспаление с поражением 25 процентов легких! Без кашля и температуры! В диагноз не верилось.

Борьба за жизнь 

Доктор прописал лечение дома. (Дома лечатся все, у кого до 25 процентов поражения легких.) Однако два антибиотика и капли в нос «Гриппферон» оказались бессильны — температура подскочила до 39,2 °С. Пять дней я сбивала ее лекарствами. Перестала есть, пила только отвары трав. Еле ходила. Подскочил сахар. 

На шестой день состояние было таким, что я реально чувст­вовала присутствие где-то поблизости смерти — началась одышка, силы покидали. Голова была постоянно мокрой от пота, словно на меня вылили ведро воды. Повторная КТ показала уже 50 процентов поражения легких.

— Повезем вас в Пензу, — сказал доктор.

О чем думалось в тот момент, когда дыхания не хватало? О вечном. О том, что уйду без покаяния и причастия, без соборования...

Меня госпитализировали в Ким. И началась борьба с врагом не на жизнь, а на смерть. По­следняя продолжала дышать мне в затылок, забирала остатки сил, душила спазмами в горле и не давала вдохнуть полной грудью. Паника от нехватки воздуха только усугубляла ситуацию. Спасала кислородная маска. 

Лечение тяжелое. Даже у людей, не болеющих сахарным диабетом, подскакивает уровень сахара в крови. А капельница вызывает гипертонический криз. Все это усугубляло течение пневмонии. И тут еще панические атаки. 

Но самое мучительное — рвота. Выяснилось, что кроме лекарства от малярии, гидроксихлорохина, вызвавшего неоднозначное отношение медиков во всем мире, нас лечили и «химией». Перед этой то ли рукотворной, то ли летучемышиной заразой одни антибиотики бессильны.

Шаг за шагом

Выздоровление шло каким-то шахматным порядком: день полегче, день — плохо. Вставала только поесть да в туалет. 

Болезнь со дня проявления кашля длилась у меня 27 дней. На 14-й я попала в стационар, где провела две недели (другие лежат и по месяцу). Плюс пять дней инкубационного периода. Никто в семье ни от меня, ни от брата, слава Богу, не заразился. 

Но за это время я потеряла близкого человека. В те же дни от той же внебольничной пневмонии лечилась моя приятельница, начальник цеха ликероводочного завода З.И. Сомкина, у которой дошло до 70 процентов поражения легких. 

Она сначала тоже думала, что простыла, оставаясь дома… Кстати, вирус действует на психику: он притупляет бдительность человека, заставляет думать, что ничего опасного в таком состоянии нет. Подумаешь, температура 37,2°!.. Моя приятельница, всегда тщательно следившая за своим здоровьем и ругавшая меня, что редко сдаю кровь на сахар, пала жертвой коварного врага. 

Кто-то, прочтя материал, скажет, что во время болезни, возможно, я поддалась панике. Но при выписке врач была откровенна: «Я вас поздравляю, вы молодец! При ваших хронических заболеваниях сумели “выпрыгнуть”...»

Я все еще на больничном. Две недели буду продолжать лечение. Анализы крови после выписки повергают в уныние. Теперь восстанавливаю весь организм, пострадавший от «короны». Пью по 23 пилюли в день, плюс бифидумбактерин, плюс грудной отвар № 4 три раза в день и столько же — самодельное лекарство для легких из сока алоэ, сливочного масла и меда.

И благодарю Бога, что не дал уйти без покаяния, что сохранил жизнь. Что услышал тех, кто молился за меня. Думаю, роль сыграло и то, что я участвовала в крестном ходе против коронавируса и делала прививку от гриппа.

А еще хочу сказать огромное спасибо подлинным героям нашего времени — медикам: врачам, медсестрам и медбратьям, санитаркам, администрации лечебного учреждения. Отношение в Киме к пациентам — самое хорошее! Медработники появлялись в палате как добрые ангелы, в странном, чуть ли не космическом одеянии, изнемогая от духоты и пота. Условия в больнице — отличные. Питание — замечательное. В декабре у меня юбилей. И второй тост обязательно будет за врачей!

А теперь мое обращение к вам, дорогие земляки! Опасность, увы, не миновала. Не обольщайтесь пресловутым плато. Не теряйте бдительности. Не пренебрегайте масками, соблюдайте дистанцию! Поверьте, вирус сильнее многих из нас и, чтобы подселиться к нам, обязательно воспользуется нашим промахом, а затем уж и нашими слабыми местами.

Всем здоровья, и дай Бог силы тем, кому сейчас особенно трудно, кто ведет неравный бой с врагом №1.



P. S. Анализ крови, сданный братом в Москве, подтвердил наличие у него антител. Это говорит о том, что он был инфицирован и либо переболел в марте, когда сидел «с простудой» на больничном, либо позже перенес инфекцию в скрытой форме. 

Из-за чувства вины он больше других страдал от того, что я заболела. Но, как сказал доктор, еще не факт, что заразил именно он.

Откуда-то из глубин организма поднимается неконтролируемый страх. Страх смерти? Мысли скачут, не пойми как: с одного предмета на другой, и ты не можешь ими управлять, и никакие молитвы не в силах остановить эту безумную пляску разума.

Автор: Людмила САЛЯЕВА

Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER