История одного анестезиолога: роды на печке, два ведра крови и текст молитвы

Каждый раз, завидев врача анестезиолога-реаниматолога Городищенской районной больницы Юсефа Пончеева, одна жительница Городища приветствует его улыбкой и поклоном. А потом, посторонившись, неизменно крестится и произносит тихонько: «Дай, Господи, здоровья и долгих лет жизни Юсефу Равильевичу». Молится своими словами. Православная — о мусульманине. 

Будем жить!

Доктор всегда смущается: 
— Ну что вы, неудобно…
— А я, пока жива буду, не устану Бога благодарить, что послал мне вас. Может, меня давно бы уже на свете не было. 

15 лет назад ее привезли в больницу с сильнейшим кровотечением, которое спровоцировало гинекологическое заболевание. Врачи были вынуждены сделать ей срочную операцию. Все прошло успешно, но из-за большой потери крови угроза жизни молодой женщины по-прежнему сохранялась. 
Ее перевели в реанимацию… За сутки сердце пациентки останавливалось шесть раз, ей перелили 20 литров (два ведра!) крови и кровезаменителей. Вновь и вновь бригада реаниматологов во главе с доктором Пончеевым вытаскивала ее с того света. 

Когда опасность миновала и пациентка очнулась, первым, кого она увидела, был Юсеф Равильевич: 
— С возвращением! Ну как, будем жить? 
— Будем. Доктор, а вы мне снились. Только вы в маске были.
— Да нет, не снился…

Сон или видение?

— Пациенты, которых оперируют экстренно, часто не помнят ни лиц, ни имен своих анестезиологов-реаниматологов, — говорит заслуженный врач РФ Юсеф Пончеев. — А постоянное наблюдение анестезиолога, если пациент нормально отошел от наркоза и больше не нуждается в реанимации, не требуется. Так и остаемся мы в сознании больных «людьми в масках» — не то сном, не то видением. 

Я спросила у врача, не обиден ли ему этот факт. Ведь анестезиолог держит в руках жизнь пациента, когда тот находится между небом и землей.   
— Нисколько не обидно. Просто специфика работы такая.

Напротив, Пончеев гордится своей специальностью, считая ее штучной, дефицитной. К примеру, ежегодно лишь два-три выпускника мединститута ПГУ выбирают ординатуру по анестезиологии-реаниматологии. 
— До нашей профессии нужно дозреть. Я сам начинал медицинскую карьеру как педиатр.  

Мальчик, ты куда?

Ребенком он больше всего боялся не темноты и не сказочных чудовищ, а… медсестру Среднеелюзанской (Пончеев родом из этого села Городищенского района) участковой больницы Рашидю Мураеву — на самом деле женщину добрейшей души. 

Но именно она делала болезненные уколы и давала горькие лекарства, когда кому-то из трех маленьких братишек Пончеевых сильно нездоровилось. Поэтому старший, Юсеф, просто заметив медсестру на улице, убегал от нее огородами. 

А когда чуть подрос — стал относиться к ней с большим уважением. 
— В какой-то момент она стала для меня доброй волшебницей, после визитов которой все болезни отступали и можно было снова носиться по улицам и заниматься спортом. Благодаря ей я и решил стать врачом. 

Впрочем, с выбором профессии Пончеев определился лишь в конце 11-го класса, до последнего держал в неведении родителей и учителей. А на следующее утро после выпускного собрал сумку: 
— Мам, пап, дайте мне немножко денег и еды в дорогу, я в Куйбышевский мединститут поеду поступать. Хочу на врача выучиться. 

Родители всплеснули руками: неужели раньше нельзя было сказать?! Проводили до остановки, с которой Юсеф на автобусе отправился на железнодорожную станцию Чаадаевка, а оттуда — поездом в Куйбышев (ныне Самара). 

— Мне тогда еще и 17 не исполнилось, а ростом я был всего 149 сантиметров, — вспоминает Юсеф Равильевич. — Неудивительно, что секретарь приемной комиссии, увидев меня впервые, спросил: «Мальчик, ты куда? Что тут забыл?»

Он поступил с первого раза и все время обучения был в числе лучших студентов. Выбрал своей специальностью педиатрию. Добродушный, общительный Юсеф всегда хорошо умел ладить с детьми. К тому же к последнему курсу института он был уже женат (у него родился сын) и ко всем младенцам относился с нежностью. 

Роды на печке

Пончееву после института предлагали хорошее место в одном из лечебных учреждений Самары, но он скучал по малой родине. В Среднеелюзанской участковой больнице молодого педиатра встретили с распростертыми объятиями, дали служебную квартиру. 

Правда, о спокойной жизни детского врача, принимающего в светлом кабинете очаровательных карапузов, Пончееву приходилось только мечтать. Опять же — специфика работы на селе. Пришлось иметь дело и с чисто хирургическими случаями: зашивать рваные раны, вскрывать гнойники у детей и взрослых. И даже принимать роды. 

Однажды поступил вызов по скорой: женщина, 30 лет, острая боль в животе. 
— Приезжаем по адресу, заходим в дом с фельдшером: «Ну, у кого здесь живот болит?» Вдруг слышим голос из-за занавески на печке: «Это я». Спрашиваю: «Спуститься вниз сможете?»  Отвечает: «Нет. Рожаю я!». 

Так и пришлось самому на печку лезть и уже там оказывать акушерскую помощь. Мальчишка здоровенький родился. 

Как-то Пончееву тройню довелось принимать. Тоже все благополучно прошло, а через два месяца все трое младенцев заболели: кишечная инфекция. Надо в районную больницу везти, а транспорта нет. 

— Поймали водовоз, тройняшек разобрали: я двоих взял на руки, фельдшер — третьего, втиснулись кое-как в кабину и поехали, — вспоминает врач «прелести» сельской медицины.

Тысячи спасенных жизней

Новую специальность Пончееву пришлось осваивать неожиданно для себя. Летом 1996-го ему позвонил прежний главврач Городищенской районной больницы Гелий Байкин: «Нам не хватает анестезиологов, придется тебе переучиваться». 

— Страшно было делать первые наркозы больным. Я уже знал, что не бывает простых «маленьких» наркозов. Каждый случай индивидуален, и ни один специалист не может дать стопроцентный прогноз, как откликнется человеческий организм на тот или иной медикамент. Позже, с опытом, я понял и то, как важно найти контакт с пациентом перед операцией, правильно настроить его психологически, сделать так, чтобы он тебе доверял. 

Ежегодно Юсеф Пончеев делает около 1000 наркозов. На его счету тысячи спасенных жизней. И, как у каждого врача, — свое маленькое кладбище. 

— Иногда сразу понимаешь, что пациент перед тобой уже не жилец, что его травмы несовместимы с жизнью, но делаешь все, чтобы продлить эти несколько часов или минут, которые ему остались. И говоришь ему, если он в сознании: «Потерпите, все будет хорошо». Человеку даже в такой ситуации нужна надежда.   

…В музее анестезиологии и реаниматологии Городищенской районной больницы есть любопытный экспонат: текст молитвы анестезиологов всего мира: «Прошу тебя, Господи, благослови эти руки и этот ум, дабы они смогли заботиться о безопасности тех, кого доверили им в этот день. Сохрани руки умелыми, ум острым и глаза зоркими, чтобы никакие осложнения анестезии не случились с моими пациентами! Хотя они в моих руках, но руки мои в твоих. Управь их, Господи, ко благу. Аминь». 

Говорят, многие анестезиологи произносят эти слова в начале каждого рабочего дня. Вне зависимости от своего вероисповедания…

Автор: Наталья СИЗОВА

Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER