Космос Александра Куприянова

Иногда приходится слышать мнение, что талантливый режиссер может любого актера представить гением. Я же убеждена в том, что талантливый актер может составить славу режиссера. И считаю таковым Александра Куприянова

Он сравнительно недавно появился в труппе Пензенского театра драмы и сразу стал обожаем публикой. Актер, наделенный божьим даром лицедейства, — личность многогранная, мудрый человек с чутким сердцем и доброй душой.  

От движения к слову
— Вы пришли в драмтеатр из Зареченского ТЮЗа три года назад. Публика вас сразу приняла — вы уже два раза становились обладателем премии зрительских симпатий! Но пензяки мало знают о вас: как вы стали артистом, как попали в театр драмы?
— Я был приглашен в драмтеатр на роль Жевакина в «Женитьбе» на время отъезда Дениса Рогожникова. А затем труппу покинул Антон Хатеев и мне предложили роль Осипа в спектакле «Ревизор». Так я остался в театре.
Сценой увлекся еще подростком, занимался в театре-студии «МИМ» при ДК «Заря» у Виктора Христофорова. После школы работал на пензенском телевидении, потом — служба в армии и снова ТВ, где я уже стал помощником режиссера. В 1985 году окончил Куйбышевский государственный институт культуры (ныне Самарская государственная академия культуры и искусств) и организовал в ДК «Современник» в Заречном свою студию пантомимы.

13 лет проработал актером в ТЮЗе закрытого города, поставил там два спектакля — «Продолжение Дон Жуана» по Эдварду Радзинскому и пьесу «Простите, что не был убит», специально написанную для меня актером театра Олегом Ципилиным. В ее основу вошла история жизни моего отца, ветерана трудового фронта. Он был очень хорошим токарем, поэтому ему дали бронь во время войны. За свой титанический труд отец получил множество наград. В память о нем
я и поставил спектакль.

Что касается премии, я не люблю ни шумихи вокруг своего имени, ни славы. Для меня актерство это то, что будоражит тебя во время работы — интересный режиссер, материал, партнер, процесс репетиций. И, конечно, спектакль, который либо «взрослеет» с приходом зрителя — набирает силу, любовь, либо потихонечку начинает умирать оттого, что актеры расхолаживаются, сводя на нет режиссерские идеи.

Муки творчества
— Какие роли больше всего вам запоминаются — те, что нравятся сразу, в которых вы «купаетесь», или когда приходится преодолевать себя?
— Мне очень нравится роль Фернана в спектакле «Ветер шумит в тополях». Я мучительно искал этот образ. Не менее интересна роль короля в «Обыкновенном чуде», но я пока делаю не так, как просит режиссер Андрей Шляпин. Он хочет видеть в этом образе этакого «Ширвиндта», а я все время скатываюсь в свой темперамент, в то, что мне ближе по органике, что легче сделать. Как говорит Андрей, «на Петрушку».
Актерство — нелегкий хлеб. Каждый раз мучаешься, не спишь ночами, болеешь, думая: «Ну как играть?». И вдруг наступает момент прорыва: будто откуда-то из глубины ты выныриваешь на поверхность, и вот он — спасительный глоток воздуха. Роль начинает получаться!

— В спектакле «Люкс №13», где играете… труп, вы проявили столько изобретательности и артистизма. Тяжело исполнять такие трюки?
— Нет. Я же раньше занимался пантомимой. Я пластический актер, точно знаю, как сделать то или иное движение и как это будет смотреться, поэтому мне было легко работать.

— У вас есть очень интересные роли в Центре Мейерхольда. Зрители восторженно отзываются о вашем Манилове в спектакле «Чичиков».
— Мне нравится в этом другой момент. Меня пригласила руководитель театра Наталия Кугель, но я не был уверен, отпустит ли меня Сергей Казаков (худрук драмтеатра. — Авт.). Он не стал возражать. Я считаю это очень правильным, потому что актеры должны играть в разных театрах, где существует иная эстетика. В «Театре Доктора Дапертутто» — это близость зрителя, когда твой полувзгляд, полужест видны досконально.

Золотой ключик
— Природные качества актера диктуют ему амплуа. Кем вы себя ощущаете, выходя на сцену, в каких ролях себя видите?
— Во мне есть и грусть, и веселая бесшабашность, но ближе всего трагикомический подход. Я такой белый клоун, клоун-философ. А вообще, любой актер уходит со сцены, не до конца раскрыв свой потенциал. Он у него бездонный, если актер настоящий. Хотя не могу сказать, настоящий ли я? Я просто делаю свое дело и занимаюсь им с большой любовью.
Что касается мечты о ролях, не хочу это озвучивать, потому что я, как все актеры, человек суеверный. Скажешь, а потом не получится. Но жду, жду, жду от режиссеров разных ролей, которые бы дали возможность раскрыться. Все актеры хотят этого. Каждый из нас ждет момента, чтобы приехал режиссер, который подберет к тебе ключик.

Режиссера!
— Насколько я знаю, вы нашли своего мастера?
— Каждый режиссер ищет своего актера так же, как и актер — своего режиссера. Для меня на данный момент это Андрей Шляпин. Я очень люблю этого человека. Он вскоре должен приехать, будет ставить «Чайку». Я уже готовлюсь к этой работе: читаю пьесы и письма Чехова, литературу о чеховском театре. Какую концепцию выберет Шляпин — неизвестно, но я уверен: он уже придумал что-то интересное. Он всегда приезжает подготовленным, видит спектакль, направляет актеров, исходя из их индивидуальности, психофизики, меняя что-то в прочтении роли.

— Каким, на ваш взгляд, должен быть современный театр?
— Главное, не потерять за спецэффектами человечности, душевности, чтобы люди не просто ахали от каких-то кульбитов на сцене, а увидели идею, поняли мысль. Хочется не только экспрессивного театра, но и другого — интимного, не кричащего.
Театр — всегда поиск. Главное, на мой взгляд, чтобы этот поиск не оказался пшиком, а то некоторые такого наворочают, что мама не горюй, а потом спрашивают: «Ну как?». Да никак!

О любви
— Вы очень обаятельный человек. Наверняка у вас много поклонниц?
— Есть подружки, которые любят мое творчество (смеется). Они одаривают меня своей позитивной энергией, а я в ответ посылаю им свою. Я любвеобильный человек. Люблю своих жен, хотя и развелся с ними. Развестись — не значит разлюбить. Они обе мне дороги  и интересны, они матери моих детей. А моя первая школьная любовь? Эту женщину я тоже очень люблю. Чувство к ней помогает мне в актерских моментах: я вспоминаю, что происходило в моей душе, когда я смотрел на нее во время уроков, когда стоял под окном ее дома. Моя дочь помогала мне играть роль короля в «Обыкновенном чуде». Я проецировал эту роль на нее!

— Вы настолько поглощены своим делом, что, наверное, не остается времени на какие-то увлечения?
— Мы с коллегами придумали фиш-пати (рыбную вечеринку. — Авт.). После отпуска собираемся мужской театральной компанией плюс друзья и уезжаем на два дня ловить рыбу. Я люблю созерцать природу: закаты невозможно красивых розовых оттенков и каких-то фантастических переходов в другие цвета, лунную дорожку на водной глади, золотой осенний лес. Завораживающее зрелище наполняет твою душу, обогащает ее. Порой ужасно жалею, что не умею рисовать.
Такой отдых объединяет людей, мы мечтаем, разговариваем. О работе, конечно, тоже.

— Бывают моменты, когда хочется бросить театр?
— Да, но сразу начинаешь думать: что еще могу, что хочу? Театр — это мое. Есть такие моменты, когда ты управляешь залом, главенствуешь над ним, заставляешь его замирать. Словно чудодейственный бальзам льется тогда на душу. Но всего не расскажешь, не объяснишь. Это такой космос!

Автор: Галина ИСАЙЧЕВА

Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER