Две судьбы

В материнской любви и ласке человек нуждается всегда – в младенчестве и в зрелости, в радости и в горе

Если бы Мишкина мама пила, тогда все бы было понятно.

– У нас есть родные братишки и сестренки, – рассказывает директор областного социального приюта для детей и подростков Людмила Котельникова. – Мамка-алкоголичка бросила их, пятерых, в избе и укатила с любовником в неизвест­ном направлении. Дети сами как могли добывали пропитание, стирали, смотрели друг за другом. Старшему – 14 лет, младшему – 3 года. Ситуация, конечно, ужасная, но, к сожалению, типичная.

А Мишкина мама, как пишут в милицейских протоколах, вела трезвый образ жизни. Она просто не любила сына.

– Почему? – заглядывал Мишка ей в глаза, когда был маленький и не умел огрызаться, а только плакал, тоскуя о нежности. Ответа на свой вопрос он так и не получил.

Деньги дороже

Мать родила его в законном, но недолгом браке. После развода отец запил, в худших российских традициях самоустранился от воспитания сына, алименты не платил. Мать, которой едва исполнилось 18, не имела постоянной работы. Перебивались с кваса на воду. Через несколько лет родилась младшая сестренка Рита, а еще немного погодя мама встретила нового мужа. Он хоть и сидел когда-то в тюрьме, но теперь работал, семью обеспечивал.

Мишку всегда удивляло, почему с Ритой мама разговаривает спокойно, а на него постоянно кричит. Что бы он ни делал, ей никогда не нравилось. Мишка бегал в магазин, мыл полы, забирал сестренку домой из школы. Наслушавшись от учителей замечаний в ее адрес, он даже пытался дома заниматься с ней уроками. Но сестренка капризничала, а мать приказывала, чтобы он к ребенку не приставал.

Пару раз по весне мать выгоняла Мишку из дома, и он ночевал на лавочке, завернувшись в курточку. Наверное, тогда-то он и застудил почки.

Последней каплей, разрушившей отношения, стали две ложки сахара.

Утром, проснувшись, Мишка отправился на кухню. Отрезал от батона кусок, закрасил кипяток вчерашней заваркой, выскреб из сахарницы остатки песка. Колбасы, сыра или масла у него на завтрак не было.

И тут на кухню заглянула мать.

В последнее время она набрала кредитов, обналичила две карты банка «Русский стандарт» (по 50 тысяч рублей каждая). Надо возвращать долги, выплачивать проценты. Денег нет, а тут – пустая сахарница. Опять расходы.

– Когда же ты работать пойдешь, дармоед!

Пятнадцатилетний «дармоед» огрызнулся:

– А сама почему не работаешь?

Мать вцепилась ему в волосы, потом принялась швырять в лицо тарелки и ложки…

В школе расстроенный Мишка не выдержал, рассказал об утренней сцене психологу. Педагоги позвонили в комиссию по делам несовершеннолетних Железнодорожного района. Когда в дом к Степановым пришли из милиции и начали разбираться в ситуации, мать хладнокровно написала заявление, что отказывается от родительских прав на Мишку. Потом собрала его вещички и, как нашкодившего щенка, выставила за порог.

Так он стал сиротой.

Когда ребенок попадает в приют, его обязательно на некоторое время кладут в больницу. Там Мишка встретил бабушку, папину мать.

– Я попросился жить к ней, но она меня тоже не взяла, – рассказывает он. – Папа пьет, и бабушка сказала, что в детском доме мне будет лучше.

– Мальчик умный, развитый, учится хорошо. У нас тут таких и не было никогда,– говорит Людмила Котельникова. – Мы до последнего надеялись, что родственники одумаются и заберут ребенка. Но нет – дело дошло до суда. Бывшая мать ни разу к сыну не приходила и не звонила. Наоборот, она считает, что отказаться от родительских прав по собственному желанию ей надо было значительно раньше.

(Имя и фамилия ребенка изменены.)

Материнский крест

Как сказал Кант, две вещи наполняют нашу душу священным трепетом – звездное небо над головой и нравственный закон внутри нас.

Нравственный закон, имя которому любовь, не позволяет Нине Михайловне Лукониной даже подумать о том, что так легко сделала Мишкина мать. Хотя она уже немолода, у нее куча болезней и приходится работать в двух местах.

– Никогда я не думала в юности, что так сложится моя судьба. Воображала, что буду идти по жизни с гордо поднятой головой, – рассказывает Нина Михайловна. – Я ведь окончила школу с золотой медалью, институт – с красным дипломом…

Болезнь у ее старшей дочери Маши проявилась на втором году жизни.

В деревне Сосновка Бековского района словосочетание «геном человека» звучит так же нелепо, как рассуждения о том, есть ли жизнь на Луне. Эти серые крыши изб, поникшие ветлы над рекой как будто застряли навечно в XIX веке. У местных врачей и мысли не возникло провести анализы на генетическую совместимость супругов. А Луконины, еще не постигнув, что причина несчастья кроется в них самих – в темных глубинах их крови, таинственных спиралях ДНК, – рассудили так: пусть первый ребеночек родился больным, зато второй, здоровенький, станет им утешением.

И на свет появился сынок Сережа.

Сколько надежд связывали с ним родители! Но, увы, на втором году жизни все повторилось. Внезапные приступы судорог. Непрекращающиеся кивки головой, как будто малыш молился. И тот же приговор: органическое поражение центральной нервной системы.

Сегодня Сереже 18 лет, а Маше – 23. Они не говорят, не ходят и даже, простите, не контролируют естественные отправления.

– Спасибо, появились памперсы, – говорит Нина Михайловна, – а то руки от стирки отваливались.

Водопровода у Лукониных нет, воду таскают из колонки на улице. Сколько принесли — столько вынесли, ведь канализации тоже нет.

Сережа большую часть дня тихо сидит в обычной детской кроватке. А вот Маша доставляет родителям гораздо больше хлопот. Она сильная, нервная, агрессивная, может без видимых причин раскричаться в любое время суток.

Из-за слабости рефлексов несчастные дети не могут даже хлебушек проглотить, давятся. Нине Михайловне и ее маме приходится все продукты растирать. Только на кормление уходит три часа в день.

Жалея Нину Михайловну, многие советуют: да откажись ты от них, сдай государству, ни у кого язык не повернется тебя осудить! Но эта мысль для матери невыносима:

– Я прихожу с работы, они радуются, гукают, тянут навстречу ручонки. Как они будут одни? Кто с ними поговорит? Кто их, моих бедняжек, пожалеет?

…Разве это не подвиг? Гораздо легче воспитать хоть десятерых ребятишек, лишь бы они были здоровы. А тут – каждый день Голгофа, без просвета, с
единст­венной мечтой – не умереть раньше детей, чтобы они не оказались в казенном приюте.

Квартирный вопрос

Луконины живут впятером в единственной комнате старого частного дома, который того и гляди рухнет. К сожалению, денег в семье хватает только на еду и лекарства, а вот огорить ремонт (а на это нужно 150 тысяч рублей) никак не получается.

Три года Нина Михайловна писала чиновникам, просила о беспроцентной ссуде. Но вышестоящие органы отсылают письма в местную администрацию, а та разводит руками – в бюджете денег нет.

Дом гнилой, фундамент рушится… Мне стыдно, но я не могу решить свою проблему самостоятельно, – говорит она.

Пензенский областной фонд социальной поддержки населения проводит акцию в поддержку Нины Михайловны и ее детей. Пожалуйста, если вы можете, помогите им!

---

440031, г. Пенза, ул. Окружная, 121,
тел. (8412) 54-65-07,
Пензенский областной фонд социальной поддержки населения,
р/с 40703810301000000224,
кор. счет банка 30101810500000000724,
БИК 045655724,
ОАО «Губернский банк «Тарханы» г.Пенза,
ИНН 5835038525, КПП 583501001.

Добровольное пожертвование
для Нины Лукониной

Автор: Лиана КОЖЕНКОВА

Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER