Взрывы и волны: пензенцу Спиридону Агееву не удалось увидеть, как «чуден Днепр при тихой погоде»

– Ну что, отец, костюм-то парадный наденешь? – весело подмигивая мне, Зоя Спиридоновна уже доставала из шкафа ослепительно белую рубашку с галстуком и черный пиджак с иголочки.

Спиридон Прокопьевич приосанился. Годы, конечно, под пиджаком не спрячешь – даст бог, осенью отметит 100-летний юбилей, но перед корреспондентом, а тем более женщиной, ветеран пытается держать марку.

– Он у нас во всех отношениях мужчина хоть куда, а в юности вообще первым парнем на деревне был, – улыбнулась дочь.

Юность Спиридона Агеева прошла в селе Усть-Уза Шемышейского района. Голодные 1930-е выкосили половину многодетной семьи. Не до учебы было Спиридону. Его «университеты» окончились двумя классами земской школы и мастер-классом у сельского пастуха. С утра сгонял коров на пастбище, а вечером, почти в сумерках, пригонял в село с полным выменем. Подпаску обычно платили продуктами.

Сороковые роковые

22 июня Спиридон, как обычно, пас стадо. Оглядывая окрестности, острым глазом заметил на горизонте точку, которая быстро увеличивалась в размерах. Человек скачет. «Коня в галоп пустил, – подумал. – Случилось чего?» Народ спешил к правлению колхоза, там и объявили: немец на Россию попер. 



В августе 1942-го принесли повестку. Что он тогда знал о войне? Ничего не знал. И годы еще не вышли. Ничего, сказали, пока в запасных походишь, а там… В Инзенских лагерях под Ульяновском из разношерстной толпы призывников в тяжелейших условиях складывался вполне боеспособный и в целом сплоченный коллектив. «Жили мы в палатках, – вспоминает ветеран. – Пока было тепло, храбрились, а как выпал снег, стало совсем худо: шинелька от холода не спасала. И постоянно хотелось есть. Кормежка была скудной. «Чай, не на курорте», – говорил старшина. Научили нас стрелять, кидать гранаты. Те, кто успел понюхать пороху, наказывали: бесполезное геройство на войне только смерти выгодно. Живота не щади, а вот голову – береги!».

Новобранцев, среди которых был и Спиридон Агеев, направили в 236-й полк 106-й стрелковой дивизии, уже трижды переформированной: большая часть ее личного состава погибла в окружении под Вязьмой.

Кому память, кому слава

Боевой путь ветерана мне пришлось восстанавливать по воен­ным картам. Дивизия принимала участие в боях на Курской дуге, форсировала Днепр. В 1945 году прошла путь от Вислы – Одера – Нейсе до Эльбы. Но уже без Агеева.

 Массированное форсирование Днепра в районе Лоева (ширина реки – 700 метров, глубина – 8 метров) началось в 6:30 утра 15 октября 1943 года. Первыми пошли штурмовые отряды. На плотах и лодках, вплавь по холодной октябрьской воде, под обстрелом – на заминированное побережье. В атаках немецких укреплений (фашисты на правом берегу Днепра выстроили систему эшелонированной обороны) советские солдаты проявили массовый героизм. «На Днепре бойцы превзошли сами себя. Их нельзя назвать храбрыми, они – сверххрабрые...», – писала тогда газета «Правда».

По воспоминаниям очевидцев, Днепр в районе Лоева был бурым от крови. Агеев получил тяжелое ранение в обе ноги и правую руку. Раненых погрузили на брезент и попытались переправить в санбат, но сделать это удалось не скоро. Раздробленную кисть хирурги спасли, но о возвращении на фронт уже не могло быть и речи. На долечивание Спиридона Прокопьевича, которому в ту пору исполнилось 20 лет, отправили в эвакогоспиталь № 4041, располагавшийся в Новой Ляде.



«Никогда не думал, что я, сельский пастух, попаду в санаторий. Девять месяцев «отдыхал» в Тамбове». «Как пить дать, спишут, – говорили товарищи. – Куда ты, культяпый, на войну?» Однако не списали. И вплоть до 1946 года Агеев служил в Мурманске, по хозяйственной части.

Встречай, Усть-Уза!

Родная деревня распахнула объятья. Заневестившиеся девушки сразу взяли в оборот. Спиридон выбрал первую мордовскую красавицу: румяную, полногрудую, с черной косой до пояса – Настеньку. Бабушка вызвалась пойти свахой, а вскоре сыграли скромную свадьбу.

Жили по-разному. Не сразу Спиридон отошел от войны – заливал ее, проклятую, «желтой водой», шумел, все чего-то доказывал. Вот так, по дурости, сгубил и вторую руку, когда чинил с товарищем сани-волокуши. 

«Взялся поддержать, а товарищ возьми и рубани топором», – показывает изувеченную кисть левой руки Спиридон Прокопьевич.

В работе был горяч. Комбайном убирал хлеба, зимой управлялся на ферме – чистил навоз, заво­зил корма.

Его Анастасия была не робкого десятка. Пятерых детей родила, растила-пестовала, а обиды свои лечила песней – много лет была участницей мордовского ансамбля. Она ушла первой. Попытался Спиридон судьбу сложить новой женитьбой, да не сладилось. Всех зазнобушек с первой женой сравнивал.

Концерт под окнами

С 2013 года Спиридон Прокопьевич живет в Старой Каменке. Чистая сухая квартирка на пятом этаже пятиэтажного дома стала для него приютом от всех невзгод. Еще несколько лет назад он потихонечку спускался во двор, беседовал с мужиками, а теперь даже на трех ногах (с палочкой) долго не простоит. Он не чувствует одиночества и тяжести прожитых лет – рядом внучка и правнучка. Зоя Спиридоновна, нагрузившись продуктами, приезжает к отцу в конце недели и остается на все выходные.

Про костюм она спросила не случайно. На майские праздники к Агееву паломничество: ветеран встречает гостей. Засвидетельствовать свое почтение приходят соседи по пятиэтажке, приезжает глава сельской администрации Виталий Кузин, да не один, а с бригадой.

– Не слышит отец их концертов под окнами, тугой на ухо стал, – говорит Зоя Спиридоновна. – Может, не надо песен-то?
– Как это не надо? – возмущается сосед Михаил Бизов, вызвавшийся проводить меня к ветерану. – Мы ведь все тоже ждем наших артистов, слушаем песни военных лет, подпеваем. День Победы – для всех праздник!

Михаилу воевать не пришлось, а два его сына – участники специальной военной операции. У младшего до сих пор осколки из тела выковыривают…

Фашизм снова поднимает голову, и, пока он не расползся по свету, ее надо срубить.

Автор: Ольга СОКОВА

Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER