Надо петь так, чтобы глухой услышал, а слепой увидел — Октябрь Гришин
В этом году исполнится 90 лет со дня рождения легендарного музыканта и создателя хора, ставшего брендом Пензенской области
Одна из старейших участниц хора Нина Гакман, проработавшая с маэстро 11 лет, вспоминает, как он умел рассказывать песню, объяснять ее смысл, показывать голосом, руками, взглядом:
— Настраивал свой голос так, что уж если звучала печаль — у нас слезы лились, а если радость — сердце выпрыгивало из груди. Он был фанатом своего дела и от нас требовал: если работать, то в полную силу. Мне запомнились его слова: «Чтобы вы пели, я должен гореть».
Октябрь Васильевич действительно горел, и люди это видели, и в этом, может быть, состояла его магия притяжения и обаяния.
От есенинских истоков
Одаренность чувствовалась даже во внешнем облике Октября Гришина. Внутренняя гармония выплескивалась наружу, проявляясь в безупречном внешнем виде. Недаром хористки, говоря о нем, сыплют эпитетами: элегантный, аккуратный, красивый.
— Его однокурсница вспоминала, как он каждый день приходил на занятия в белоснежной манишке, — рассказывает дочь Гришина Алла Заваровская. — Многие удивлялись, ведь время было послевоенное, тяжелое. А потом выяснилось, что он вырезал манишки из бумаги!
Директор Пензенской картинной галереи Кирилл Застрожный, знавший Гришина с детства, сказал:
— Он светился изнутри.
Кстати, благодаря матери Застрожного Октябрь Гришин остался в Пензе!
— Она рассказывала, как познакомилась с ним, — вспоминает Кирилл Владимирович. — В конце тяжелого рабочего дня к ней в горисполком (она заведовала отделом культуры) зашел молодой человек. Ей хотелось перенести встречу, но она увидела, что перед ней не совсем обычный человек. Почувствовала его неординарность, внутреннее горение. И через полчаса беседы уже знала, что отпускать из Пензы такую личность нельзя.
Специально для Гришина было решено создать хор в Пензенской промкооперации (позже хор перешел в ведомство облсовпрофа). А чтобы хор приобрел статус самодеятельного, его учредителем стал Дом народного творчества, который возглавлял Владимир Застрожный.
Так почему же такой талантливый человек, как Гришин, не был востребован в Рязани, где он окончил музыкальное училище? А дело в том, что молодой музыкант получил распределение в профессиональный рязанский народный хор. Однако с его руководителем не сошелся в творческих предпочтениях и решил поискать счастья на стороне. Поехал в Пензу, она ему сразу понравилась: чем-то напоминала Рязань. Тогда-то он и зашел в горисполком.
Родство песенных душ
Перейдя из профессионального хора в самодеятельный, Гришин поначалу расстроился, но потом его захватила идея объединить небольшие городские хоры в единый. Почуяв большое творческое дело, он воспрянул духом. Да и забот было столько, что времени на размышления о том, правильно ли сделан выбор, не оставалось.
Вместе с Владимиром Застрожным они ходили в горком партии, выбивая помещение под хор, хлопотали о том, чтобы будущих хористов отпускали с работы на репетиции.
Все это им удалось. А Гришин устроил и свою личную жизнь. На концерте испанца Фернандо Кордона познакомился с симпатичной девушкой Риммой. Они стали встречаться.
В это время шли прослушивания певцов. Гришин вместе с Застрожным думал о репертуаре. Они ездили по селам, записывали народные песни: «Березонька белая», «У Маруси голова болела», «Вдоль по бережку».
Октябрь Васильевич познакомился с творчеством пензенских поэтов и выбрал тех, чьи стихи отзывались в его душе мелодиями: Александру Анисимову, Бориса Куликовского, Владимира Застрожного.
Сотрудничество с этими людьми предстояло долгое, причем круг родных песенных душ постоянно расширялся.
Первая репетиция хора состоялась 4 февраля 1956 года. Октябрь Васильевич пришел одетый с иголочки, молодой, красивый, счастливый — рождался коллектив, они с Риммой решили пожениться.
Гришинское пианиссимо
Октябрь Васильевич создал уникальный коллектив, творчество которого писатель Борис Полевой в «Литературной газете» сравнил с животворящим источником, из которого хочется пить и пить.
Пензенский хор — лауреат многих международных и всероссийских конкурсов и фестивалей.
А ведь найти талантливых, увлеченных пением людей не так просто. В этом проявилась еще одна грань таланта Гришина.
— Октябрь Васильевич обладал безмерным обаянием, влюблял людей в себя, — делится воспоминаниями директор хора Валентина Трифонова. — Психологом был от Бога. Мог по виду определить, у кого случилась беда, у кого — радость. Хористов отбирал, словно жемчуг отмывал! У него был абсолютный слух, и он искал особенные голоса, с какой-то едва улавливаемой вибрацией, и так это использовал, что манера пения сразу запоминалась. До сих пор в других хорах бытует выражение «пианиссимо гришинского хора». Как-то приехали журналисты из Москвы, попросили его рассказать о подопечных, а он им в ответ: «Я ничего не буду рассказывать. Посмотрите в их глаза — все увидите».
Люди дорожили хором. Руководитель мог расстаться с человеком, который отличался грубостью, интриговал или прохладно относился к работе. Говорил в таком случае: «У тебя пустые глаза» или «Ты не проносишь через сердце». Учил: «Что бы ни случилось дома, оставьте все это там. К вам пришел зритель, и вы должны дарить ему настроение».
Перед выходом на сцену внимательно осматривал хористок, просил и так повернуться, и эдак, чтобы проверить, аккуратно ли одеты, в меру ли накрашены, правильно ли причесаны.
Люди, которым довелось с ним работать, считают себя счастливчиками.
— Я всегда смотрел на Гришина с открытым ртом, он мог так рассказать о произведении, что душа трепетала, — рассказывает нынешний руководитель коллектива, баянист Юрий Сысоев. — Женщины даже плакали, слушая его, особенно когда ставили программу на стихи Сергея Есенина. В хор я пришел в 1976 году, мне было 26 лет. В то время готовилась программа «Пою тебя, Родина» к 50-летию Гришина на стихи пензенских поэтов. Душевнее «России ручьевой» (слова Дины Злобиной) о нашей Родине я не слышал. Мы до сих пор ее поем, как и многие другие песни Октября Васильевича, составляющие золотой фонд репертуара хора.
Звание «народный»
Сколько же лиричных, задушевных песен подарил Гришин людям! «18 лет», «Милая роща», «Край мой Пензенский», «Россия моя малиновая» стали визитной карточкой Сурского края. Многие песни он сочинил в соавторстве с Владимиром Застрожным.
— Между ним и отцом существовало традиционное для авторов соперничество, кто главнее — поэт или композитор, — рассказывает Кирилл Застрожный. — Но при этом никаких негативных эмоций. У меня с детства сложился образ этого человека как очень доброго, незащищенного, непосредственного, ранимого, трепетного. Все организационные вопросы решал отец: он обладал мощной энергией. В Гришине же не было пробивной силы. Только когда он вставал перед хором, преображался, даже становился диктатором. При всей своей деликатности мог вспылить, если вмешивались в его творчество. Как-то на сдаче программы ему стали возражать, он едко бросил: «А судьи-то кто?»
Все, кто знал Гришина, отмечают и его доброту, и огромную требовательность, строгость. Он никогда не бранился, но мог сказать так, что всем все сразу становилось понятно.
— Папа считал: раз уж взялся за дело, его надо делать хорошо, доводя до идеала, — рассказывает его дочь Алла. — Но часто говорил: «После концерта людей надо похвалить, а уж на другой день начинать разбор полетов». Поэтому он и находил общий язык со всеми. И меня этому учил.
Пензенский журналист Юрий Кривошеев в своей книге о хоре рассказывает:
«В 1957 году перед поездкой хора на 6-й Всемирный фестиваль молодежи выступали в Саратове. Маэстро, собрав коллектив, настраивал на блестящее выступление. Хористки поняли это буквально и… принялись расшивать костюмы осколками елочных игрушек. Гришин, увидев этакую красоту, обомлел, повертел пальцем у виска со словами: «Цирк, уголок Дурова. Ночь не спите, но чтобы к утру костюмы были в порядке». И не спали, и отпарывали, и выступили блестяще!
С фестиваля коллектив вернулся триумфатором — ему присвоили звание «народный». Октябрь Васильевич, кстати, слово «самодеятельный» не любил, считал хор профессиональным.
Когда областной совет профсоюзов обрел новое здание на улице Карла Маркса, народный коллектив по праву занял сразу два этажа.
«18 лет»
Очередной этап жизни Гришина связан с песней «18 лет», написанной в 1959 году.
— Мама рассказывала мне, как отец ее написал, — вспоминает Кирилл Застрожный. — Они ехали в поезде, и он, увидев закат, сказал: «Посмотри, как за рекой солнышко садится». От этой фразы пошли стихи. Он показал их Гришину, так родилась песня.
В Москве в октябре 1961 года, после завершения XXII съезда партии, хор Октября Гришина участвовал в грандиозном концерте. Тогда-то «18 лет» и произвела фурор. Солистку хора Веру Аношину глава государства Никита Хрущев даже пригласил в свою ложу после исполнения. На хор, Гришина и Застрожного свалилась невиданная слава. В Пензе их встречали, как героев.
Но Октябрь Васильевич шумихи не любил.
— Он был очень скромным —– говорит Валентина Трифонова. — Даже когда ему присвоили звание народного артиста РСФСР, он нам об этом не сообщил. А уж чтобы ему устроили чествование — об этом и речи не было.
За свою жизнь Гришин написал более 200 песен. Многие, по мнению знатоков, даже лучше, чем «18 лет», но больше ни одна так не «выстрелила».
Еще одна особенность Гришина: он сумел приблизить хор к уровню театра песни. Ставил грандиозные тематические программы: «Времена года», «Пою тебя, Родина», «Гой, ты, Русь моя родная», «Колхозная свадьба». Они отнимали очень много сил, но это было эффектно, впечатляюще.
— Каждый август мы выезжали в сельскую местность давать концерты, жили в одном из пионерских лагерей, — вспоминает еще одна участница хора Мария Фролова. — Гришин занимал отдельный домик, и мы видели, что у него чуть ли не до утра горел свет: он работал над новой программой, шлифовал каждую строчку, часто повторяя: «Надо петь так, чтобы глухой услышал, а слепой увидел».
Как-то мы спросили его о любимом дереве. Он ответил: «Береза, чтобы быть нежным, и дуб, чтобы быть вечным».
И вспыхнуло сердце...
Да, Октябрь Гришин горел творчеством, работой. Да, все попадавшие в круг его тепла и света, были очарованы. И мало кто думал о том, что он сжигает себя...
Гришин привык к тому, что новую программу хора принимали партийные боссы. Хотя это вызывало у него волнение, вместе с тем поднимало статус коллектива. Ему как руководителю было необходимо, чтобы его детище ценили.
В 80-е годы отношение к хору, как и вообще к народному искусству, руководства области начало меняться. Со временем комиссии стали приходить реже, а сдачу программы «Колхозная свадьба» — грандиозный спектакль с костюмами, декорациями — и вовсе проигнорировали.
— Низкий поклон вам, что вы осилили такую программу, — сказал Октябрь Васильевич хористам после генеральной репетиции и ушел, глотая таблетки.
Он жил хором… И столь явное пренебрежение, наложенное на те эмоциональные и физические затраты, которые потребовала подготовка программы, сильно подкосило его. Сердце не выдержало.
«Рано ушел, сгорел…» — до сих пор говорят те, кто знал маэстро. Когда его хоронили, вся улица Володарского была заполнена народом, гроб еле вынесли из Дома учителя. Вот как любили! И до сих пор помнят.
Как-то Октябрь Васильевич, не имея возможности приехать в родную школу на встречу, отправил туда письмо: «… старался сделать так, чтобы мой труд, мое творчество приносили людям радость познания новых красок великого русского искусства, делали жизнь людей солнечной, полной, помогали им стать еще лучше, выше, чище, красивее».
7 ноября этого года исполнится 90 лет со дня рождения Октября Гришина, легендарного музыканта, композитора, создателя и руководителя хора, ставшего брендом нашей области
В селе Заокске, где Гришин жил после войны, создан его музей. Каждый год там проводятся фестивали в его честь, для этого даже построили большой клуб. На фестивали приезжает семья Гришина, пензенский хор, коллективы из других городов. Звучат песни Октября Васильевича.
В 2017 году в честь его юбилея фестиваль собираются провести в Рязани, в зале филармонии. Рязанцы серьезно готовятся, уже выпустили буклеты, магниты, календари, связанные с именем Гришина, собирают материалы для фотовыставки.
Из воспоминаний дочери Аллы Заваровской
— Папа очень любил Родину. У него был друг Андрей Климов, работавший в знаменитом ансамбле «Березка». Каждое лето он ездил в Канаду, ставил танцы в хоре, созданном русской диаспорой. Приглашал и папу — страну посмотреть, да и деньги заработать, но тот говорил: «Да я там на второй день умру».
Отец был добрым, отзывчивым человеком, обожал детей. Когда мы ездили на рыбалку (это было его хобби), отдыхавшие рядом в лагере детдомовские дети становились «нашими». Он рассказывал им разные истории, подкармливал, водил в походы. Меня он боготворил. Я ездила с ним на гастроли, да что там — выросла за кулисами с детьми хористов, «в сундуке для костюмов». Всегда первая слушала песню, которую он написал. На дни рождения он готовил для меня концерты, а в подарок чаще всего преподносил книги — альбомы «Деятели мировой живописи», «Третьяковская галерея», «Балет».
Автор: Галина ИСАЙЧЕВА
Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER
