Воспоминания о визите Виктора Астафьева в «Тарханы»

29 ноября исполнилось 15 лет, как с нами нет знаменитого писателя

Виктор Петрович Астафьев, выдающийся писатель современности, в апреле 1996 года был в Пензе, жил в «Тарханах». Мне повезло: я не только лично общался с ним, но и состоял в переписке. Письма В.П. Астафьева, как и художественные творения, — свидетельства его неизменной искренности, мудрой простоты, чуткого внимания ко всему сущему и происходящему.

Доколь в подлунном мире...

15 лет тому назад, 29 ноября 2001 года, Виктор Петрович ушел из жизни. Но если вдуматься, никуда, конечно, он от нас не ушел. И не уйдет никогда, «доколь в подлунном мире жив будет хоть один» говорящий, понимающий и умеющий читать по-русски человек.

Как писал Сергей Есенин, «мы многое еще не сознаем». В том числе и то, что являемся современниками таких выдающихся художников русского слова, как В.П. Астафьев, В.Г. Распутин, В.И. Белов, П.Л. Проскурин, В.Н. Крупин, по-особенному светящийся А.И. Солженицын.

Мне посчастливилось общаться с ними, что называется, вживую. Как и с другими признанными мастерами нашей литературы — Евгением Евтушенко, Владимиром Соколовым, Андреем Дементьевым, Риммой Казаковой, Ларисой Васильевой...

С проникновенными творениями Виктора Астафьева я познакомился в зрелом возрасте, уже с детства  впечатлившись многими литературными сокровищами. Но и на их фоне его произведения стали для меня открытием и откровением — по первородному языку (таким общалась со мной в 1950-х годах моя бабка Дарья, рожденная и выросшая в XIX веке), по пронзительному чувству, до краев наполняющему все, о чем он пишет, по особенному свету, исходящему из каждой строки.

В Пензу, к Лермонтову

Первое письмо Виктор Петрович прислал мне за четыре года до нашей встречи и личного общения в ответ на приглашение поучаствовать в Лермонтовском празднике:

«Я получил все Ваши приглашения на Лермонтовские дни. Спасибо! Мечтаю побывать «у Лермонтова», но летом, в середине его, я никуда не езжу, ибо есть хронически больной пневмонией. Вот съездил в Москву на так называемый съезд так называемых писателей, прохватило меня на столичных сквозняках и до сих пор не могу откашляться и отплеваться.
Извините меня. Передайте поклон директору музея Мельниковой и скажите, что когда-нибудь осенью, по холодку, я непременно соберусь к ним в гости.
Желаю Вам доброго здоровья и успехов в проведении Лермонтовского праздника.
Кланяюсь – В. Астафьев, 26 июня 1992 г., с. Овсянка».

Обещание свое приехать к Лермонтову Виктор Петрович исполнил: с 22 по 27 апреля 1996 года он был сначала в Пензе, затем несколько дней жил в «Тарханах».

В Пензе он побывал в картинной галерее (где после осмотра экспозиций встречался с нашими писателями и почитателями литературы) и в литературном музее, где в книге отзывов написал: «Достославному Пензенскому музею, радуясь, что в России не все русское умерло и еще есть люди, которые не только почитают Отечество свое, но и с благоговением хранят его историю. Восхищаюсь подвигом и властей, и радетелей родного слова, не побоявшихся никаких ветров и дураков, сохраняя для нас и для наших потомков бесценное добро и культуру земли нашей и тружеников ее, в мучении и в горении работавших для нас и для будущего. [...] В. Астафьев, 23 апреля 1996 г.».

Неизгладимое впечатление произвело на Виктора Петровича «свидание с Лермонтовым» в «Тарханах»:

«Всю жизнь собирался в Тарханы, к Лермонтову, и теперь мне хватит до конца жизни здешнего тепла, свету и ощущения, что я все еще живу в России, в той стране, которая не устает рожать гениев, хотя и злодеев рожать научилась. Пусть каждая травинка, каждое дерево растет здесь и радуется жизни земной, а сердце русское воскреснет для добра, и не меркнет память наша, и совесть не устает, и руки пусть рвутся к добрым делам, к нужной Родине работе.
На коленях молюсь о здоровье и долгожитии людей, бескорыстно здесь служащих. [...] В. Астафьев, апрель 1996 г., Тарханы».

«Плач по несбывшейся любви»

В первый же день пребывания В.П. Астафьева в Пензе я попросил у него разрешения напечатать что-нибудь из его произведений. Он согласился и обещал по возвращении домой прислать всё необходимое.

Через некоторое время материалы для издания книги, названной писателем «Плач по несбывшейся любви», были высланы Виктором Петровичем нам из Красноярска.
До их прихода было получено от него письмо:

«9 мая 1996 г. Дорогой Евгений Семенович!
Вот, наконец-то, собрал Вам пакет всякой всячины, а то тут меня загоняли люди и жизнь. Хочу послезавтра уехать в деревню и оттуда меня выковырять трудно. Как шутят американцы: «Можно вытащить парня из деревни, но деревню из парня вытащить невозможно!»
Праздники встретили более или менее во здравии, только погода у нас все еще холодная и весна никак не наступает.
Книжку «Династия» прошу передать Лене Ягумовой и пакет — губернатору. В нем стихотворение, которое я ему обещал, хорошо бы его напечатать в молодежной газете или в издании каком-нибудь.
Все еще живу и согреваюсь воспоминаниями о поездке в Пензу и Самару. Этого мне надолго хватит. Господь меня сподобил «съездить к Лермонтову», передайте, пожалуйста, мой самый сердечный поклон Тамаре Михайловне и ее супругу Геннадию. Хорошие, добрые люди, не всегда же Лермонтову быть среди злодеев.
Храни Вас всех Господь для добрых дел, для России.
Остаюсь Вам преданный и благодарный — В. Астафьев».

Начало работы над изданием книги

После получения от нас макета оформления будущей книги Виктор Петрович прислал письмо:

«5 января 1997 г. Дорогой Евгений Семенович!
Я уж начал было подумывать, что дела у пензяков совсем плохи и им уж не до книг. А как получил 4 января бандероль – и не знаю уж, кого и благодарить за этот дивный мне еще один подарок судьбы: Вас, Бога, художника и себя похвалить за то, что сподобился побывать в гостях у пензяков и Лермонтова и что сам углядел в Меркушеве прекрасного оформителя. [...]
В договоре меня устраивает все, лишь попрошу в счет гонорара прислать мне сотню книг – здесь мне их не купить, а книга выходит подарочная! И хорошо, что я ее не перегрузил: она получается компактной – длинным бывает только вздох по утрате, а сама утрата молодости и любви, горе и беда – они в отдалении, как вспышка зарницы, как молния, но все-все до малой былинки высвечивающая… [...]
«Обертону» присудили годовую премию в журнале «Новый мир». В Китае вышла книга «Затесей» и сокращенный вариант «Царь-рыбы», в Париже первым изданием – «Печальный детектив», в Англии один из журналов русистского направления начал печатать «Прокляты и убиты». [...]
А за роман, за третью книгу, пока не принимался — нужны силы и большой кусок свободного времени — «для разгона», пока же ни того, ни другого — очень у нас в России умеют и любят отнимать время, а главная работа — дело жизни — становится как бы и не главной, да и не нужной.
Но, опять же, никто, как Бог — на Него и уповаем. Через день Рождество Христово. Поздравляю всех пензяков и Вас тоже с этим пресветлым земным праздником! Будьте здоровы! Еще раз спасибо за все! «Бог с нами и Бог с Вами», — как заканчивал свои письма великий Карамзин.
Низко кланяюсь — В. Астафьев. [...]».

Нет денег, хоть плачь

Затем для культуры нашей (как и для всей России) продолжилась еще более тягостно полоса упадка и безденежья, увенчанная в 1998 году потрясательным дефолтом.

Какое уж тут книгоиздание, когда работники учреждений культуры свою скромненькую, полунищенскую зарплатку получали с задержкой на 3–4 месяца, а порой и на 5!
Вот из-за этого и «зависла» у нас без движения полностью готовая для печати книга Виктора Петровича аж на два с лишним года.

На все мои убеждения и увещевания и даже на письменные указания «начальника губернии» о финансировании ее издания областной начфин неизменно отвечал одно и то же: «Денег нет!»
И веяло от этого постоянства прямо-таки гоголевской безнадегой:

«… и дышит нам от России не радушным, родным приемом братьев, но какою-то холодною, занесенною вьюгой почтовою станциею, где видится один ко всему равнодушный станционный смотритель с черствым ответом: «Нет лошадей!»

Было грустно, досадно, обидно и стыдно. Не помню теперь, как тогда объяснял Виктору Петровичу и чем оправдывал такую долгую задержку издания его книги. Но он и без моих словес сам, конечно, все понимал и никаких нетерпений не обозначал.

И все-таки она вышла!

Помог разрешить наше затянувшееся неприличие юбилей Астафьева — 75-летие. В этот день (1 мая 1999 года) я попросил нашего тогдашнего губернатора В.К. Бочкарева подписать поздравительную телеграмму Виктору Петровичу, куда «вмонтировал» и такие слова:

«Созданные Вами произведения любимы миллионами людей, давно и по праву стали классикой, навсегда вошли в сокровищницу мировой и отечественной литературы. В их числе — издаваемый нами к Вашему юбилею «Плач по несбывшейся любви».

Губернатор телеграмму подписал, я отнес ее на почту и отправил. А через день копию принес областному министру финансов. Видишь, говорю ему, написано и подписано: «издаваемый нами к Вашему юбилею» — гони монету!

Начфин, спасибо ему, деньги нам перечислил без задержки, и книга пошла в типографию.

Довольно быстро (меньше чем за три с половиной месяца) она была напечатана немалым по тем скудным временам тиражом — 2 тыс. экземпляров (чтобы могла быть в каждой библиотеке нашей области — даже самой маленькой сельской).

Получив книгу из типографии, тут же выслали несколько еще тепленьких экземпляров Виктору Петровичу с приглашением приехать в Пензу на ее презентацию.

Болезнь помешала… Потом пришло от него письмо:

«Дорогой Евгений Семенович! Великодушно простите меня, уж очень долго собирался написать Вам. [...]
Не писал я Вам оттого, что взялся болеть после юбилея, бурно здесь проведенного народом. Мне-то многое уже было в тягость. Лишь поездка в Москву и прием, мне устроенный в Румянцевской библиотеке (Ленина), порадовали меня и растрогали до глубины души. В сей великой библиотеке работают люди огромного культурного и душевного накопления, при всей бедности своей издали они очень хороший каталог моих произведений, оделили меня чуткостью, одарили теплом и ненавязчивым вниманием.  [...]
Кланяюсь Вам низко, близким Вашим и всем работникам Вашего ведомства желаю доброго здоровья и чтоб в новом веке жилось их детям и внукам полегче, чем в гибельно-пропащем двадцатом, который так хорошо начинался и мирно, неторопливо топал до 14-го года, а потом завихрило, завертело и до сих пор покоя нет, в первую голову в родной и любимой нашей России.
Позвоните, пожалуйста, Тамаре Михайловне и скажите, что я ее и всех тархановцев по-прежнему люблю и помню, пописывая «Затеси», все собираюсь и никак не решаюсь написать о великом моем божестве Михаиле Юрьевиче и обо всех, кто соприкасается с его жизнью, памятью и прахом.
Храни Вас всех и землю Вашу оберегай Господь.
Навечно Вам преданный — В. Астафьев. 30 ноября 1999 г., Красноярск».

О «Последнем поклоне»

В ответном письме я написал: «Дорогой Виктор Петрович! До глубины сердечной тронут Вашим письмом. [...]
Но вместе с благодарностью сильно взволновало меня и всех нас тут Ваше долгое нездоровье — дай-то Бог, чтобы оно уже прошло.
Берегите себя изо всех сил: Ваше здоровье принадлежит, разумеется, Вам и близким, но в то же время драгоценно для всех, для Отечества, всей культуры.
Как по великому «Тихому Дону» узнаю́т и будут узнавать правду о самоубийственной гражданской войне в России, так и по Вашему великому «Последнему поклону», другим Вашим дивным творениям узнаю́т и будут узнавать правду о том, как, «радуясь, свирепствуя и мучась», жил и живет наш народ во дни войны и во дни мира, часто похожего на войну. [...]
Ваше мудрое, вещее слово  не просто глагол, каких сегодня много, слишком много, а одна из основ самоощущения, самоосознания, самовыражения, самоуважения и самостояния народа, а значит, и государства Российского. [...]
Сердечно поздравляю Вас, дорогой Виктор Петрович, Марию Семеновну, всех других Ваших близких с наступающим Новым, 2000-м годом!
Дай-то Бог, чтобы этот год, венчающий столетие и тысячелетие человечества, был исполнен высшего благословения и милости.
От души желаю Вам, дорогой Виктор Петрович, и всем, кто Вам дорог, доброго здоровья, преуспеяния и радости!
С глубоким и трепетным почтением к Вам — Е.С. Попов, министр культуры Пензенской области. 21.XII.99 г.».

«Дарю книгу, как конфетки»

После получения от нас причитающихся ему по издательскому договору экземпляров «Плача по несбывшейся любви» Виктор Петрович 10 января 2000 года отправил из Красноярска письмо:

«Дорогой Евгений Семенович!
Письмо и посылку с книгами получил накануне праздников. Спасибо. [...]
Спасибо Вам и за теплые слова, они нынче в дефиците тоже, как и тепло квартирное. Деньги, если трудно, можете мне не платить, но если надо платить, переведите их по почте. [...]
А вот книг, если можно, пачки две пошлите в счет все того же гонорара. Книга издана очень хорошо, и я ее, как конфетки, дарю только самым-самым близким людям. [...]
Преданно Ваш — В. Астафьев».

Послесловие

Вот такая состоялась переписка с Виктором Петровичем Астафьевым.

Хорошо, что письма эти были на бумаге, а не виртуальные — потому и сохранились, оставив и донеся до нас живой голос мысли и чувства ушедших людей. Какой голос донесется до потомков из современной виртуальной прорвы, какой отзвук оставят немые разговоры в ней?

Всю свою жизнь поглощенные мельтешеньем и погруженные в себя, не научились мы сознавать, а потому и не умеем ценить дарованное нам судьбой богатство нерукотворной и руко­творной красоты, равно как и создателей ее.

«Что имеем — не храним, потерявши — плачем». Сколь многое утрачено, сколь многих, жизнь нашу при нас украшавших и освещавших, нет уже среди нас!

Хорошо ли мы знали их и их творения, понимали ли их значение, достойно ли чтили, наполненные до краев чаще всего самими собой? А зря. Вот что по этому поводу думал В.П. Астафьев:

«Кланяйтесь, люди, поэтам и творцам земным — они были, есть и останутся нашим небом, воздухом, твердью нашей под ногами, нашей надеждой и упованием. Без поэтов, без музыки, без художников и созидателей земля давно бы оглохла, ослепла, рассыпалась и погибла. Сохрани, земля, своих певцов, и они восславят тебя, вдохнут в твои стынущие недра жар своего сердца, во веки веков так рано и так ярко сгорающего, огнем которого они уже не раз разрывали тьму, насылаемую мракобесами на землю, прожигали пороховой дым войн, отводили кинжал убийц, занесенный над невинными жертвами. Берегите, жалейте и любите, земляне, тех избранников, которые даны вам природой не только для украшения дней ваших, в усладу слуха, ублажения души, но и во спасение всего живого и светлого на нашей земле».
Эх, кабы знать да помнить об этом...

Автор: Евгений ПОПОВ

Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER