Слепое дитя семи нянек

Известно, что рыба гниет с головы, но чистим мы ее все равно с хвоста. И уже по традиции боремся не с причиной, а со следствием

История, о которой пойдет речь, в общем-то не ЧП областного масштаба.  Но она стала последней каплей, переполнившей  чашу терпения всех  служб и ведомств, занимающихся проблемами так называемых трудных подростков.

Стало ясно, что от декларирования борьбы давно уже пора перейти к самой борьбе и, перестав делить ответственность, научиться брать ее на себя.

Гоша

В ночь на 1 июля в дачном массиве, расположенном километрах в пяти от села Загоскино Пензенского района, была совершена кража.

Пятнадцатилетний ученик местной школы Игорь Буторин, взломав ломиком дверь одного домовладения, взял «в безвозмездное пользование» старенький велосипед и две удочки. Казалось бы, по сравнению с мировой  революцией — мелочь, хотя и уголовно наказуемая.

«Оступился парень», – скажут некоторые, особо сердобольные.   И наверняка добавят: «Лучше скажите, куда смотрела школа, органы опеки, милиция, наконец?».

Только вот семью упомянут вряд ли. Хотя по закону за воспитание ребенка отвечает именно она. Как и за все, что он натворил.

Гоша своего рода уникум. Воровать он начал практически с рождения. По словам педагогов,  в селе  трудно найти хоть одного ребенка, у которого очаровательный белокурый мальчишка не украл бы погремушку или игрушку. Только реакция тогда на эти кражи у взрослых была весьма своеобразной. Эдакое все­прощенческое попустительство. Гошу жалели и списывали приватизацию чужой собственности на тяжелую мальчишечью долю. Мол, пусть берет, не жалко. Ведь своих–то игрушек у паренька нет…

И то правда. С игрушками, приличной одеждой и даже едой у мальчика были проблемы. Его родители пили. Оба. Проблема для сельских жителей начала 90-х годов прошлого века типичная. Вскоре жерт­вой Гошкиной страсти стала родная бабушка. У нее внучок постоянно крал пенсию. Потом настала очередь родителей. Однажды они в школу прибежали, заявив, что Игорь украл у них последние 50 рублей, оставленные на хлеб… Но бросить пить, чтобы заняться воспитанием собственного чада,  мама с папой  не торопились.

Школа

Все проблемы воспитания Гоши пришлось взять на себя школе, хотя, строго говоря, у учебного заведения несколько иные задачи. Всю историю становления нашего героя мне пришлось изучать на месте. В присутствии учителей, милиции и начальника Управления образования Пензенского района Евгения Кададова, который до недавнего времени сам работал директором Загоскинской школы и знает Игоря, что называется, с пеленок.

Выяснилось, что Игорь находился у педагогов практически под круглосуточным конт­ролем. Помимо бесплатных обедов, его обеспечили и завтраками. А куда деваться, когда он приходил в школу и говорил: «Я есть хочу!».

Если паренек опаздывал на занятия более чем на три минуты, это считалось чуть ли не аварийной ситуацией. За ним тут же посылали гонца.

Игорь посещал сразу несколько кружков и спортивных секций. Несколько раз его отправляли в санаторий по­правлять здоровье. Роскошь, которая отличникам и детям из других семей и не снилась! Что можно еще требовать от школы?  Ведь, как сказал  директор школы  Петр  Васильевич Бобров, «у меня нет права приковать его к себе цепями».

Нет такого права и у инспекторов по делам несовершеннолетних, которые регулярно проводили с Гошей и его родителями душеспасительные беседы.

Однако чета Буториных продолжала пить, а Игорь – воровать: у одноклассников, у родителей, у педагогов. Причем деньги он не копил и не проедал. Мог, например, стащить у учительницы 200 рублей, купить на них коробки конфет и подарить девочкам-одноклассницам.

Но под надзором мальчишка был только в будние дни и только с 8 утра до 10 часов вечера. Для краж оставались выходные и ночи — время, когда он оставался под присмотром пьяных глаз собственной семьи.

Скользкий путь

Первый серьезный звонок прозвенел чуть больше года назад, когда Игорь под чутким руководством старших товарищей обворовал местный магазин. Тогда он отделался легким испугом. Тринадцатилетний воришка не достиг возраста уголовной ответственности.

Его поместили на месяц в центр временной изоляции несовершеннолетних. Педагоги понимали, что своими силами остановить процесс дальнейшего скатывания по  наклонной они не могут. Все меры убеждения исчерпаны, а мер принуждения у них нет по закону. Впрочем, такие меры не предусмотрены ни для органов опеки, ни для местной админист­рации. Последняя, кста­ти сказать, трижды пыталась убедить Буториных закодироваться и  вернуться к нормальному образу жизни.

Однако сорокалетние Ирина и Николай алкоголиками себя не считают, добровольно лечиться отказываются. А принудить их никто не имеет права. Как никто не имеет права без согласия родителей обследовать у психиатра и Игоря: вдруг парень просто клептоман?

Свое веское слово могла бы сказать милиция. Только у нее есть реальные рычаги воздействия. Прежде всего на семью, которая не исполняет своих обязанностей по воспитанию детей. Но та от решительных мер почему-то воздерживается.

Милиция

После кражи из магазина Гоша поутих. Родители тоже на время вроде бы протрезвели. Но школа продолжала настаивать на   изоляции подрост­ка. Пусть не в колонии для малолетних преступников, в которую парня можно  отправить только по решению суда, а в специальном Астраханском училище. В конце прошлого года педагоги собрали все документы и направили  бумаги в РОВД. Их дальнейшая судьба нам неизвестна. Скорее всего там решили, что мальчишка исправился, семья взялась за ум и можно успокоиться. Местная администрация тоже вроде бы помогла Буториным. Нашла им работу: пасти стадо. Но… получилось, как всегда. Получив первую же зарплату, Ирина с Николаем ушли в глубокий запой, а Игорь совершил новое преступление. Причем буквально на следующий же день после профилактической беседы с новым инспектором по делам несовершеннолетних!

Семья

– Не надо ходить к ним домой, – попросил директор школы, узнав, что я собираюсь к Буториным. – Нервы могут не выдержать.

Но я рискнула. По дороге встретили Игоря, довольного и счастливого. Складывалось впечатление, что не он обчистил чужую дачу и  не ждет суда, который вполне может закончиться для него приговором. Паренек улыбался и о чем-то весело болтал со своей старшей сестрой Татьяной и ее мужем Алексеем.

– Ну, рассказывай, что натворил? – спросил Буторина-младшего начальник управления образования.

– Ничего! – глядя на представительную делегацию невинными глазами, ответил Го­ша.

Сестра и ее муж Алексей от неожиданности споткнулись. 

– Говори! – потребовала Татьяна.

Игорь изобразил на лице раскаяние и, заикаясь, рассказал, что совершил очередную кражу.

Татьяну прорвало.

– Сколько раз я просила милицию, – запричитала молодая женщина, – заберите вы этих родителей хоть раз на 15 суток. Пусть поймут, что Игорем надо заниматься.

– Да не ходите вы к ним! – обратилась она ко мне. – Лежат оба пьяные, лыка не вяжут. Дома жрать нечего. Еле-еле у них полторы тысячи от зарплаты отобрали, хоть мальчишке спортивный костюм купим!

То же самое буквально несколько минут назад рассказала нам классная руководительница Игоря. Накануне милиция пришла к родителям, чтобы получить у Игоря объяснения: ведь по закону допрашивать несовершеннолетнего можно либо в присутствии родителей, либо педагогов. Поскольку родители были от принятой дозы невменяемы, пришлось идти к педагогу.  

– Да я дом сфотографирую, – говорю.

А Татьяна в ответ:

– Да что там фотографировать?! Ни одного оконного стекла нет. Все пленкой затянуто! За Игорем вообще  никакого присмотра нет. Вот он и чудит!

Прямо на дороге представительная делегация обсудила вопрос о возможности лишения родительских прав четы Буториных и оформления опеки над Игорем старшей сестрой.

– Я ему сразу голову оторву! – пообещал муж Татьяны Алексей, парень, судя по всему, решительный и строгий.

После такого заявления я, откровенно говоря, испугалась. Нет, не за Игоря (которому давно пора перестать показывать «козу», а надо показать край пропасти), а за Лешу. Ведь он и правда оторвет воровскую башку, а потом сядет. С ним наш самый гуманный суд церемониться не будет.

Едва подойдя к дому Буториных, услышали душераздирающий вопль неожиданно протрезвевшей мамы Иры. Правда, призывы о помощи состояли сплошь из ненормативной лексики и доносились из соседского домовладения. Суть претензий сводилась к следующему. Проспавшийся муж решил заняться воспитанием супруги. Для начала ее избил, а потом, вооружившись ножом, изрезал нечто, отдаленно напоминающее платье. И не подойди мы вовремя, неизвестно, чем бы закончилась семейная разборка.

– Что надо? – с шутовской ухмылкой обратился к нам хозяин дома.

– Сколько надо заплатить, чтобы упечь его в тюрьму? – неожиданно поинтересовалась у инспектора ПДН хранительница домашнего очага.

– На 15 суток? – уточнил супруг.

– Нет, на всю жизнь! Он ведь меня убить грозился, –  выпалила Ирина, демонстрируя побитую физиономию и испорченный наряд.

О судьбе сына, которому грозит тюрьма, родители даже не спросили.

Наивно полагая, что любой сотрудник милиции может пресечь преступление или правонарушение, я попросила инспектора ПДН принять меры. Меры ограничились телефонным звонком к какому-то участковому. Местный в этот момент был в отпуске.

Мне до сих пор не понятно, почему инспектор не позвонил в дежурную часть РОВД и не вызвал наряд? Почему не обратился за помощью к сотрудникам ГИБДД, которые в пятистах метрах от места конфликта в ожидании правонарушителей охраняли сплошную полосу на трассе?.. Ведь это была реальная возможность хоть раз упечь семейку на 15 суток.

Но дело опять спустили на тормозах… А ведь милиция – единственный орган, у которого есть реальные, а не вербальные рычаги воздействия на семью Буториных.

Безнаказанность

Да, Игорь  – малолетний воришка. Хитрый и изворотливый. Но почему мы, взрослые, только теперь решаем, как же нам с ним поступить? Ведь он – жертва семейного воспитания, вернее, его отсутствия. Так кого надо наказывать? С кем надо было проводить работу? Причем далеко не профилактическую. Как минимум 12 лет семья спивалась на глазах всех многочисленных служб, которые, простите, кормятся за счет налогоплательщиков.

К примеру, все село, включая милицию, знало, что у Гоши есть мотоцикл. Но почему никто никогда не поинтересовался: откуда он взялся? Почему всех устроило объяснение, что купил он его за 1000 рублей.

А может быть, тоже украл? Только потерпевший заявления не написал. И почувствовав собственную безнаказанность, Игорь стал воровать постоянно.

Вернемся к последней краже. Я видела этого паренька. Трусоват, прямо вам скажу. Да и не лидер он, а ведомый. Может быть, поэтому ни я, ни сестра Игоря Татьяна не поверили, что в два часа ночи, по бездорожью, в кромешной тьме Игорь пошел за пять километров один…

Но милиции хочется в это верить… Пусть верит. Тем более что, судя по всему, никаких заявлений о других кражах не поступало. Хотя скорее всего они и были. Но нет жалобщика – нет и судьи.

Вечные вопросы

«Кто виноват?» и «Что делать?» – вечные российские вопросы, ставшие уже риторическими.

Лишить Буториных родительских прав? Думаю, что это надо было сделать лет десять назад. Тогда Игоря можно было бы еще остановить. Применить эту меру сейчас? Будет еще хуже. В детский дом парню поздновато, а в приемную семью мальчишку, которому 17 июня исполнилось 15 лет, вряд ли возьмут…

Простить? Все равно при таком раскладе сядет. Года, правда, через три. Только статья может быть серьезнее…

Обязать инспектора ПДН дневать и ночевать рядом с Игорем? Глупо. Только в Пензенском районе 88 трудных подростков. Да и собственной машины у инспекторов нет. То в РОВД попросят, то в управлении образования…

Нет на этот вопрос однозначного ответа и у начальника Управления Пензенской области по профилактике правонарушений и взаимодействия с правоохранительными органами Виктора Полякова.

В беседе с Виктором Николаевичем я попыталась выяснить, почему же Игорь не попал в спецучилище еще полгода назад. Оказалось, что это не так просто: слишком много желающих. А Пензенское РОВД, по-видимому, вовремя не подсуетилось.

За судьбу Игоря отвечает куча народа. И… не отвечает никто. Так, может быть, в этом вся проблема?

Единственный вывод, к которому мы с Виктором Николаевичем Поляковым пришли: в первую очередь заниматься семьей. Все государственные структуры и общественные организации могут ей только помогать, но никак не подменять. А вот «закоперщиками» в работе с «ячейкой» общества должны выступать работники милиции.  Ведь только у них есть реальная власть.

Но у нас все, как в известной юмореске Аркадия Райкина про испорченный пиджак. Кто-то отвечает за рукава, кто-то за подкладку… К пуговицам претензии есть? Только сейчас речь не о костюме – о судьбе человека!

---

P.S. Фамилия главного героя изменена по этическим соображениям. Хотя в данной ситуации уже не до этики… Парня надо спасать!

---

Справка «ПП»

На учете в инспекции по делам несовершеннолетних Пензенской области состоят 2288 подростков

Автор: Марина СЕРГЕЕВА, фото автора

Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER