Лекарство от бессонницы

Страх тишины и раны – вот такие «подарки» Олег Антонов привез из Афганистана

Сестренки Антоновы, Галя и Лида, с сочувствием и неподдельным детским интересом рассматривали огромные безобразные шрамы на отцовской ноге.

– Пап, а тебе больно было?

– Больно…

– А ты плакал?

– Нет, солдаты не плачут, – ответил отец и усмехнулся в усы: – Только на перевязках, знаете, как орал…

– И медсестры не ругались?! – ахнули девочки.

Медсестры не ругались на рядового Антонова, 19-летнего веселого пензенского парня, доставленного в медсанбат с тяжелым осколочным ранением ноги.

Олег терпеливо ждал своей очереди в операционную, где врачи спасали жизнь механику, подорвавшемуся вместе с ним на мине. Молоденькая медсестра быстрым шагом зашла в палату:

– Антонов, тебе уже кололи…? – девушка произнесла название незнакомого медицинского препарата.

– Так не помню я, – поднял на нее глаза Олег. – Вот дяденька тут с рентгеном прибегал, просветил меня всего с головы до ног. Его хорошо запомнил.

– Господи, он еще и шутит… А кровищи-то!

Очнувшись после операции (руки-ноги целы!), Антонов попросил у санитарки зеркало (чего это она его все время зеленкой мажет?). И расхохотался, вспомнив фразу Жеглова из фильма «Место встречи изменить нельзя»: «Ну и рожа у тебя, Шарапов!». Да уж, здорово он тогда носом землю пропахал…

Лысые горы

О том, что им предстоит служить в артиллерии, пензенские новобранцы узнали еще на сборном пункте. А о том, что их будут готовить к заброске в Афганистан, догадались в поезде. Уж больно нехарактерный для октября загар был на лице и руках одного из сопровождавших офицеров…

– Войну нам с одноклассником, можно сказать, накаркали, – вспоминает ветеран-«афганец», кавалер ордена Красной Звезды Олег Николаевич Антонов. – Мы в школе горным туризмом занимались, часто в походах бывали. Однажды к нам парень присоединился, взрослый уже, недавно «из-за речки» вернулся. Мы его все расспрашивали: «Ну как там, в Афганистане?». А он: «Вот сами туда попадете – увидите». Вот и попали…

В «учебке» (городок Иолотань, Туркмения) рядовой Антонов осваивал воинскую профессию артиллериста-наводчика. Только пока основное его занятие, помимо боевой и политической подготовки, сводилось к чистке гаубицы «Д-30» – универсального орудия, на котором можно вести круговую оборону, не передвигая станины (неподвижного основания машины). А стрелять из нее довелось уже в Афганистане.

Из Ашхабада в Шинданд в декабре 1982-го солдаты летели на гражданском самолете «Ту-154». Любезный женский голос приветствовал пассажиров, сообщая имя командира экипажа и температуру воздуха за бортом, легко порхали по салону стюардессы, предлагая завтрак и прохладительные напитки… Ни о какой войне и думать не хотелось.

Но мирная жизнь кончилась, как только «тушка» приземлилась на шиндандском аэродроме – это они поняли сразу. Во-первых, ни трапа, ни лестницы к самолету не полагалось, прыгать пришлось на плащ-палатку, которую держали несколько «дедушек». Во-вторых, все солдаты и офицеры в полной боевой экипировке, в бронежилетах и с автоматами – такого даже в Туркмении видеть не приходилось.

Но рядового Антонова поразило другое. Здесь были, по его словам, «противные, лысые, серые горы от земли до неба, а само небо до того низкое, что, казалось, будто находишься под прессом».

Не к теще на блины

Попав в 5-ю мотострелковую дивизию, Олег понял, что пока толку от него как от артиллериста никакого. Воевать учился с нуля.

– Гоняли нас жестко, командир все повторял: «Вы сюда не к теще на блины прибыли», – смеется Олег Николаевич. – В любое время дня и ночи нас могли поднять по тревоге. По машинам – и поехали. Но уже скоро я мог стрелять из гаубицы с закрытыми глазами, а привести ее из походного положения в боевое – за 30 секунд.

Начальство стало выделять его среди других солдат. Работоспособный, инициативный, смелый, но без головотяпства. Характер легкий, дружелюбный – Олег мог всегда найти общий язык и с начальством, и со своими сослуживцами.

В ноябре 1983-го артиллеристов направили «на усиление» в батальон аэродромной охраны. Незадолго до этого «духи» вырезали пост нашего боевого охранения. Четверых положили. А потом ночью обстреляли медсанбат и штаб дивизии.

– Мы получили приказ передвинуть огневые точки на 3 километра дальше от аэродрома. Выехали на гусеничном тягаче «МТЛБ», меня послали вместо командира. Шли прямо, никуда не сворачивая, спокойно – дорогу недавно саперы проверяли. И тут как бабахнет!

Тягач подорвался на «итальянке» – пластиковой мине, которую собаки, натасканные на металл, учуять никак не могли.

Олега в один миг снесло взрывной волной с командирского люка. Он упал лицом вниз впереди тягача. Очнулся от криков: «Сдай назад, Антонова раздавишь!».

– Я все никак понять не мог, почему перед глазами все плывет. Ведь только что ехал, так хорошо все видно было…

Осколками от гусениц ему разворотило ступню. Тяжелое ранение в живот получил механик.

Тоже мне, детский сад!

Врач из медсанбата недовольно морщился, осматривая бинты на его ноге. Бурые от крови, они приобрели нехороший зеленоватый оттенок. Инфекция началась. Похоже, придется ступню ампутировать. Другой эскулап возразил: «Сохраним ногу!».

Об ампутации не раз заговаривали и в Ташкентском окружном госпитале – именно здесь война для Олега закончилась.

– Спасибо моему лечащему хирургу Виктору Васильевичу Юркевичу, не дал ногу отнять. Врач был от Бога, такие чудеса творил. Он стольких ребят спас! При мне у одного парня газовая гангрена началась – благодаря Виктору Васильевичу он не только в живых остался, но и на своих двоих из госпиталя вышел.

Олег еще долго кочевал по госпиталям, раны никак не хотели затягиваться. Два года после войны с палочкой ходил. И часто просыпался по ночам от тишины. До того привык к обстрелам в Афгане: если не было тревоги, спокойно спал и под автоматную очередь, и под разрывы снарядов.

В Пензенском аэропорту его встречали с цветами, как героя. Пришла мама, друзья, одноклассники: «Олежка, живой!».

Ну и что с того, что нога болит? Только дома чуть освоился – друг на танцы в парк Белинского потащил: «Просто постоим, посмотрим».

Олег, увидев танцующих подростков, иронично улыбнулся:

– Надо же, на дискотеки уже с детского сада пускать начинают…

Юность для него давно  закончилась.

Индивидуальный пошив

Поэтому и институт он в свое время бросил: посчитал, что взрослый уже для учебы, надо деньги зарабатывать. Не стал и с женитьбой тянуть. Спутницей жизни для него стала одноклассница Оленька. Она в числе других приходила встречать его в аэропорт. Родились у них две девочки, Галя и Лида (старшей сейчас 22, младшей – 18).

А мирная профессия у бывшего артиллериста Антонова  необычная. Он ортопед-обувщик.

– Мы шьем обувь для людей с проблемами опорно-двигательного аппарата. Можем сделать туфли или сапоги на любую ногу. Приходилось однажды для старичка башмаки тачать – у него ступни пятками вперед были!

С Олегом Николаевичем очень легко общаться. У него всегда хорошее настроение, а открытая белозубая улыбка вмиг располагает к себе. И сразу понимаешь, что, несмотря на уже зрелый возраст, он в душе остался прежним – юным рядовым Антоновым, восхитившим когда-то медсестер из шиндандского медсанбата своей способностью шутить даже на операционном столе.

А к тишине Олег привык. Бессонница от отсутствия  артобстрелов прошла давно. Это единственное, что смогло вылечить время…

Автор: Наталья СИЗОВА, фото Владимира Гришина и из личного архива Олега Антонова. / "Пензенская правда" 18

Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER