Из Новой Зеландии – в новую Россию

Мы желаем, чтобы поскорее вернулось недавнее тепло. А Наташа (наверное, единственная в Пензе) не против, чтобы выпал снег.   

   Просто она его никогда не видела. Вернее, не помнит. Ей было всего полтора года, когда сияющие от счастья мама и папа забирали ее из холодной русской зимы в вечную весну Новой Зеландии.

Дедка – за внучку

Пенза и Окленд расположены на разных концах планеты. Чтобы попасть оттуда сюда, нужно 24 часа лететь на самолете в Москву через Сингапур и еще ночь ехать на поезде. До встречи мать и дочь жили в разных мирах, на разных континентах. Но, как крючки цепляют колесики, приводя в движение механизм, события их жизни неумолимо приближали встречу. 
Например, отец Стефани, гражданин Великобритании, всегда испытывал необъяснимое влечение к Советскому Союзу. В 70-х годах прошлого века семья решила перебраться в Новую Зеландию (английскую колонию). Отец выдвинул условие: «Поеду только в том случае, если побываю в СССР». Купили туристические путевки, однако с оформлением визы тянули так долго, что, когда наконец ее дали, уже нужно было улетать в Новую Зеландию. Мечта так и осталась неосуществленной. А в 1983 году отец умер.
Впоследствии у Стефани будет выбор. Например, ребенок из Китая или Румынии. Но она полетит в Москву, потому что «будь отец жив, он бы гордился тем, что его внучка из России».

С первого взгляда

Когда Стефани и ее супруг Дэйв Шор приехали в Пензу и пришли в Дом ребенка, им предложили познакомиться с несколькими детьми. Они посмотрели на забавных карапузиков, поиграли с ними, и Стефани пошла в туалетную комнату. В это время няня несла Наташу по коридору. Ее хотели показать другой паре потенциальных усыновителей. Одного взгляда на черноглазую девочку оказалось достаточно. Госпожа Шор воскликнула: «Вот же она, моя дочка!».
Тогда иностранцам давали только больных детей. Наташа была как раз из этой категории. Перенесла клиническую смерть, остались последствия. Биологическая мать от нее отказалась.
В полтора года девочка еще не ходила. И вообще была вяленькая – как замороженная. 
Любовь супругов Шор ото­грела ребенка. Уже в Новой Зеландии семье пришлось пройти через множество больниц и бессонных ночей, и это длилось не один год, прежде чем здоровье Наташи поправилось.

Детей надо хвалить

Новая Зеландия – это юго-запад Тихого океана – состоит из двух больших и сотни мелких островов. Там горы, вулканы, зеленые долины и бесконечные океанские и морские пляжи. Всегда тепло. В январе – плюс 25 – 30 градусов. В августе – плюс 12 – 15. 
Коренное население – маори. Но свыше 80 процентов – потомки переселенцев из Великобритании, Ирландии, Голландии и других европейских стран. Это бывшая английская колония, и здесь с большим уважением относятся к королеве. 
Столица – город Веллингтон, по численности сравнимый с нашим Кузнецком. Самый большой город страны – полуторамиллионный Окленд, где и живет теперь Наташа. 
Стефани работает в телефонной компании. Дэйв – в риэл­торской фирме. Из приюта, где все было общим и казенным, Наташа попала в двухэтажный коттедж. В таких домах в Новой Зеландии живет большинство представителей среднего класса. У девочки – своя комната, отдельная ванная, компьютер и прочие бытовые прелести развитого капитализма. 
Недавно Наташа закончила школу. В Новой Зеландии детей принято поощрять и хвалить, а не критиковать. Педагоги на учеников не кричат и не командуют. Местные демократы дошли до того, что сейчас в обществе на полном серьезе идет дискуссия о том, чтобы запретить матерям шлепать детей. 
Другими словами, ребенок в Новой Зеландии оканчивает школу либо, как считают родители, хорошо, либо очень хорошо. У Наташи – первый вариант. Сейчас она поступила на университетские курсы. А свое будущее связывает с профессией повара.

Лимон за миллион

Стефани привезла Наташу в Пензу на несколько дней. Чтобы показать девочке родину. Цитирую дословно: великую страну, в которой она, то есть госпожа Шор, навечно оставила частицу  своего сердца. 
За эти 15 лет произошли большие перемены. И в жизни Наташи. И в жизни ее Родины. 
– Я не узнала Пензу! – восклицает госпожа Шор. 
 Жительница Новой Зеландии с улыбкой вспоминала, как во время предыдущей поездки не могла купить еды. Прилавки магазинов были пусты, как кошельки и глаза горожан. Супруги приноровились покупать в гостиничном кафе вареные яйца. За месяц, что оформляли документы на удочерение, яиц наелись на всю оставшуюся жизнь. 
В гостинице стоял неистребимый запах керосина, которым работники натирали все, что можно, видимо, сражаясь с тараканами. Нигде нельзя было обменять доллары на рубли, кроме как у мрачных мужиков, стоявших возле входа в Центральный универмаг. 
Не справившись с эмоциональными и бытовыми нагрузками, Стефани слегла с простудой. Ее лечила пензенский врач Татьяна Рейнгольд. Как она в ту пору невыплат зарплаты и отсутствия продуктов доставала народное средство лечения, именуемое лимоном, – отдельная история. Но она это сделала и гордо вручила цитрус температурившей Стефани. И тут наивная новозеландка задала вопрос, на который Рейнгольд не нашлась, что ответить: «А почему лимон только один?».

Избушки – наше все

Никогда не угадаешь, на что обратит внимание иностранец. У него своя логика. 
Мы встретились возле библиотеки имени Салтыкова-Щедрина, руководство которой пригласило гостей из Новой Зеландии к себе на экскурсию. До библиотек у государства руки пока не дошли, и здешний стиль «честная бедность» очень резал глаз, особенно на фоне соседних магазинов и новомодных баров. Некстати асфальт на пешеходной части улицы Коммунистической – весь в ямах и выбоинах. 
Честно говоря, было стыдно перед иностранными гостями. Особенно, когда они рассыпали комплименты «родине Толстого и Достоевского». 
И вдруг Стефани с грустью говорит, что ее очень расстроило изменение облика улицы Пушкина. Прежде там были живописные деревянные домики (это наши-то халупы с печным отоплением и без водопровода!), а теперь – новые современные многоэтажки и большие магазины. Мы бросились объяснять Стефани что к чему, но она лишь грустно тряхнула головой. «Такие дома и магазины есть в каждой стране. А избушки в деревянных кружевах – только у вас».  
А что же делать жителям избушек? Не поверите: благодарить судьбу, потому что им должны приплачивать за неудобства. Как в Окленде, где существует целый район колониальной застройки, который государство охраняет, не разрешая его перестраивать. Местные жители получают из бюджета хорошие деньги, и цены на такую недвижимость весьма высоки.

Книга для внуков

За десять дней визита семья Шор намерена посетить все местные достопримечательности – музеи, зоопарк, картинную галерею. Стефани и Наташа уже побывали там, где обрели друг друга, – в Доме ребенка на Западной Поляне. Встреча была очень теплой. Наташа особенно радовалась, что отыскалась женщина, которая хорошо помнит ее маленькую, помнит, как кормила ее из бутылочки. Женщина обняла свою почти взрослую воспитанницу, расцеловала. Наташе разрешили посмотреть на грудничков и даже подержать их на руках. После этого она сказала, обращаясь к матери: «А может, нам взять в семью еще одного ребенка?».   
…Большие карие глаза Стефани, похожие на вишни, сияют. А вот Наташу груз впечатлений, похоже, слегка придавил. Голова в плечи, односложные «йес» и «ноу» на все вопросы.
– Она стесняется, – объясняет Татьяна Рейнгольд. – Подростку сложно, когда все на него смотрят. И ждут, что вот сейчас он изречет такое, что выразит суть, философский смысл  всей этой долгой истории, случившейся с семьей Шор.  
А тут, как говорится, коротко не скажешь. Поэтому вот уже много лет Стефани Шор пишет автобиографическую книгу о своей любви и счастье. Не для издателей  – для будущих внуков и правнуков.

Автор: Марьям ЕНГАЛЫЧЕВА, фото Владимира Гришина

Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER