Чем больнее, тем лучше?
Как это ни парадоксально, но многие россияне стремятся получить статус инвалидовВ западном обществе слово «инвалид» (буквально переводимое с латыни как «недействительный», «неосновательный») уже практически вышло из употребления.
Речь там давно идет не о том, чтобы «накормить» инвалидов «рыбой», а о том, чтобы снабдить их «удочкой». Материальное обеспечение (пенсии, социальные пособия) в европейских странах не ставится во главу угла. Важнее интегрировать людей с ограниченными возможностями в современное общество.
«Нужно перенимать опыт западных держав!» – слышали мы на протяжении десятилетий. И в душе многих этот призыв находил отклик: ведь положение российских инвалидов оставляло желать лучшего.
Как эта идея реализуется сегодня? И вообще – возможно ли это в наших условиях? Об этом мы беседуем с руководителем ФГУ «Главное бюро медико-социальной экспертизы по Пензенской области» Светланой Юрьевной Ганиной.
– Светлана Юрьевна, в последнее время в адрес вашей службы высказывается много нареканий. Мол, и решения выносятся несправедливо, и инвалидности лишают безосновательно, да и комиссии назначаются слишком часто – раз в год. Почему так резко возросло количество недовольных?
– Дело в том, что значительно увеличилось и количество направляемых к нам людей. Как вы помните, в 2004 году вступил в силу закон о монетизации льгот. После замены льгот деньгами тысячи вполне трудоспособных граждан захотели обрести статус инвалидов. В основном это люди пенсионного возраста. Такая цифра: если в 2004 году мы освидетельствовали в среднем 36 тысяч человек, то в 2006 – 56 тысяч. Представляете? Естественно, инвалидность получали далеко не все. Поэтому и появилось много недовольных. У людей на первый план выходят эмоции, и они не хотят понимать, что возрастные изменения – биологический процесс, а не причина для установления инвалидности.
– Но ведь и в самом деле непонятно: почему, например, Марье Ивановне с ишемической болезнью сердца дали третью группу, а ее соседке с тем же самым недугом – нет?
– Инвалидность даже при ишемической болезни устанавливается не всегда. Определяющий момент здесь не само заболевание, а его тяжесть и то, насколько оно ограничивает жизнь человека. Из своего решения мы не делаем никакой тайны: если человека что-то смущает, мы показываем нормативные документы, справочники, по которым работаем. Да и потом… С 2005 года законодательство изменилось: теперь мы не имеем права устанавливать инвалидность при незначительных нарушениях и с учетом социального фактора. А раньше это было возможно. В связи с чем в последние годы мы были вынуждены либо понижать группу инвалидности у некоторых людей, либо снимать ее вообще.
– А если забыть, что вы – чиновник и находитесь на госслужбе… Чисто по-человечески вы как воспринимаете этот закон?
– По сути своей он правильный. По прежним критериям инвалидом мог стать чуть ли не каждый второй, а сейчас государство делает упор на необходимость реабилитации инвалидов, чтобы они чувствовали себя полноценными.
– Но как люди могут чувствовать себя полноценными, если даже в административных зданиях (в том числе и в тех, где располагаются управления социальной защиты населения), нет пандусов и специально оборудованных лифтов, не говоря уже о магазинах, кинотеатрах?
– Вы правы: в этом плане инвалиды, конечно, очень ущемлены. Здесь должна работать специальная программа – на уровне страны и регионов. Программа «Здоровье» у нас, конечно, есть, но она очень объемная, размытая… поэтому мало что делается для людей с ограниченными возможностями. Есть хороший пример. В Краснодарском крае несколько лет назад начали реализовывать федеральный пилотный проект помощи инвалидам. Там положение, конечно, не сравнить с нашим. А остальные регионы в этом плане, к сожалению, равны – от Санкт-Петербурга до Владивостока.
– И все равно, наверняка в отдельно взятых областях число людей с ограниченными возможностями на порядок ниже, чем в остальных?
– Да, это северные регионы, Ханты-Мансийский округ – места, богатые полезными ископаемыми. Уровень жизни там не сравнить с нашим, поэтому для людей установление инвалидности не так значимо. Зато, например, в Чечне этот процент высокий. В Поволжье и центральных регионах – тоже.
– Проблема долгого ожидания очереди на комиссию с этим связана?
– Сейчас длинных очередей у нас нет: экспертиза назначается примерно через месяц после подачи документов, а в некоторых филиалах даже через неделю. В 2006 году действительно людям приходилось ждать по десять месяцев. Тогда была огромная нагрузка на службу в связи с большим числом обратившихся. Кстати, в то же время в Москве люди ждали комиссии по три года.
Инвалидам II и III группы экспертиза назначается раз в год – так было всегда с 1918 года. К нам, правда, обращаются с вопросами: почему так часто? И мы объясняем, что за год в состоянии здоровья могут произойти большие перемены. Мы людей призываем быть внимательными к себе, не сидеть сложа руки, ожидая ухудшения здоровья и новую группу инвалидности, а действовать!
– И много желающих поправить свое здоровье?
– К сожалению, нет. Сейчас в 100% случаев мы разрабатываем индивидуальную программу реабилитации (ИПР). Туда входят бесплатное восстановительное лечение, обеспечение техническими средствами реабилитации, трудоустройство, обучение, помощь юриста, если требуется. Через год мы обязательно смотрим, как больной реализует свою программу. И от этого, в частности, зависит наше решение. Ведь бывает так, что люди отказываются даже от протезирования (потому что будет более высокая группа инвалидности), от работы (потому что их устраивает пособие). Хотя в некоторых случаях действительно инвалидность для человека – чуть ли не единственная возможность выжить. В основном для сельчан. Порой людей бывает жалко, жалко до слез, но ты понимаешь, что должен поступать в рамках закона.
– И вы идете против сердца?
– Особенно тяжело было принимать решение в первые годы работы. Ведь каждый инвалид – это боль, каждый несет в себе горе, особенно молодые и дети. Их глаза и лица стоят перед тобой и вечером после работы, и ночью. Хочется помочь всем, но это невозможно. И вот тогда нас обвиняют в черствости, жестокости.
Мне вспоминается одна девушка с тяжелой травмой позвоночника. На первую экспертизу к нам ее привезли – ходить она не могла. У нее была такая сила воли и желание встать, что через два года она уже передвигалась с палочкой. Это давалось ей тяжело, но она не утратила веры в себя. А еще через два года уже смогла ходить без посторонней помощи. Эта хрупкая девушка у всех нас вызвала уважение и восхищение. Хочется, чтобы люди, приходящие к нам, продолжали верить в свои силы и поменьше обвиняли окружающих. Чтобы не опускали руки и постарались изменить свою психологию: пусть по документам они инвалиды, но это вовсе не значит, что жизнь заканчивается.
По официальным данным, в органах социальной защиты населения России зарегистрированы 11 миллионов инвалидов, из них – 600 тысяч детей. По подсчетам общественных объединений, эта цифра составляет 14 миллионов, то есть 10% населения. В Пензенской области лиц с ограниченными возможностями 136 тысяч, в том числе 4700 детей.
По статистике, на содержание одного инвалида третьей группы государство выделяет 9 тысяч рублей в месяц
что делать, если...
… медицинское учреждение отказывает вам в праве пройти экспертизу, а вы уверены в том, что инвалидная группа вам положена?
Вы можете пройти бесплатную консультацию в Главном бюро медико-социальной экспертизы.
При этом нужно иметь при себе выписки из истории болезни, амбулаторную карточку, документы, подтверждающие вашу личность, и справку лечебного учреждения, что признаки инвалидности им не усматриваются.
… вы не согласны с решением, вынесенным на экспертизе?
Вы можете подать жалобу в Федеральное бюро.
В 2007 году из 200 отправленных жалоб были удовлетворены 2. Кроме того, вы можете подать в суд на любом этапе. В 2007 году у ФГУ «Главное бюро медико-социальной экспертизы по Пензенской области» было 12 судебных дел.
Было отменено одно решение – по формулировке причины инвалидности.
Автор: Ирина ПАРШИНА
Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER
Популярное
