«...Похороните в любимой Пензе»
После посещения в Москве Кунцевского кладбища, где покоится Л.Б. Ермин, я встретился с его вдовой Татьяной Петровной в их квартире, в доме на Денежном переулке. Беседа, в которой участвовал их сын Леонид, длилась более трех часов. Татьяне Петровне в январе исполнилось восемьдесят, не все ладно со здоровьем, но объясняет она все обстоятельно и уверенно.— В последнее время, а особенно в 2004 году, — рассказывает она, — Лев Борисович часто жаловался на сильные головные боли, головокружение, врачи отмечали спазм сосудов головного мозга, пошаливало и сердце. Однажды на даче он не смог удержаться на ногах, хотя погода была ясная и поскользнуться он не мог. В начале октября, приехав с дачи, Льва Борисовича в квартире не увидели, соседи подсказали, что «скорая» увезла его в ЦКБ. Там мы нашли его действительно больным и узнали, что при госпитализации он вновь не устоял на ногах. Энцефалограмма указала на определенные отклонения, хотя от врачей услышали и одобряющие заявления. В ЦКБ он лечился семнадцать дней. И когда наступило улучшение, Лев Борисович стал настаивать на выписке. Врачи с ним согласились.Дома он почти ежедневно, хотя и с клюшкой, делал прогулки, иногда до двух часов. В начале ноября, по договоренности, стал собираться в Пензу, где намеревался и подлечиться, и отдохнуть. Наметил уехать до 7 ноября. «Там мне, — говорил Лев Борисович, — будет лучше, и врачи там тоже хорошие». Но затем решил несколько перенести отъезд (неудобно, мол, мешаться в праздничные дни). Чувствовал он себя неплохо и мог поехать один. Но, к сожалению, это не сбылось. — Думаю, — подчеркнула Татьяна Петровна, — уехал бы в Пензу, как ранее намечалось, может, и не случилось бы такой беды.Поинтересовался, а не оставил ли Лев Борисович каких-либо письменных заявлений? — В спальне на столе таковых не было. Несколько позже, уже после похорон, — сказала Татьяна Петровна, — перебирая его бумаги и несколько систематизируя их, обнаружила две записки, написанные на половинках обычного листа.Она показала их, и я увидел знакомый мне почерк и его роспись, под одной из них значится «19/IX – 2004 года». В записке он просит распорядиться наследством «согласно закону». Под другой запиской даты нет, но, по мнению Татьяны Петровны, она написана, видимо, в то же время. В ней говорится, как дорога и близка ему Пензенская область, которой отдал почти двадцать лет своей жизни. И просьба: «… Похороните меня в любимой Пензе…».— При всей любви к мужу и Пензе, — говорит Татьяна Петровна, — не нашла бы возможности выполнить такую просьбу. — Надо ли, — подчеркнула она, — хоронить дорогих мне людей по разным местам?Когда на другой день позвонил Татьяне Петровне и, как при беседе условились, поинтересовался тематикой папок, она ответила, что ничего значащего в них вроде бы нет. Но заметила, что в книге «Солдаты ХХ века», выпущенной к 55-летию Победы в Великой Отечественной войне, где помещена статья и о Льве Борисовиче, нашла написанную им четко черными чернилами полную страницу текста, где он так же отмечает свой вклад в развитие Пензенской области. И та же запись: «Похороните меня в любимой Пензе…». Даты под текстом нет.Еще в ходе беседы Татьяна Петровна показала текст своего письма руководству области, в котором благодарит В.К. Бочкарева, В.А. Черушова и других за организацию похорон, за увековечение памяти Льва Борисовича Ермина.
Автор: Михаил ЕКИМОВ, Москва-Пенза (Материал опубликован с согласия вдовы Л.Б. Ермина)
Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER
