История любви пенсионеров, нашедших пристанище в Мокшане

Супруги Ястребовы пережили разлуку, войну, смерть двоих детей, потеряли все, что было нажито за долгие годы. Но сохранили доброту в своих сердцах

Жаркое августовское утро казалось мирным и спокойным, когда Анатолий Ястребов пошел за водой на реку. Водопроводные сети в станице Луганской разбомбили украинские штурмовики месяц назад, и с тех пор не было ни одного дня без обстрела.

Вот и сейчас тяжелый снаряд разорвался на противоположной стороне улицы. Ястребов упал на землю, закрыв голову руками, ползком взобрался на крыльцо и, захлопнув входную дверь, метнулся в спальню, где на кровати неподвижно лежала его жена Маша, закованная в гипс. Рядом беспомощно кружились дочка Света и внуки.

… В тот раз обстрел случился поздно вечером. Мария, торопясь спрятаться в подвале, оступилась в темноте и скатилась по лестнице со второго этажа. Сломала ногу в четырех местах и повредила позвоночник.

В районной больнице врачи успели «собрать» поврежденную конечность и наложить гипс. А на долечивание отправили домой, как и других тяжелых пациентов: «Если начнут стрелять, мы не сможем вас всех укрыть». Больницу разбомбили через два дня…

— Маша, надо бы спрятаться… Да не получится спустить тебя в подвал, — он сходил с ума, не зная, что предпринять.

Еще три взрыва неподалеку сотрясли воздух, заставив задрожать стекла во всем доме.

— Толик, Света, детки, бегите, оставьте меня! — закричала Мария.

Ястребов прикрыл ей рот рукой:

— Не смей! Я тебя не оставлю. Ты у меня одна!

Схватил жену на руки и скомандовал остальным:

— Быстро в ванную — там безопаснее.

Маша и Толик

Маше и Толику было всего по 15 лет, когда они встретились и полюбили друг друга. Дети войны, познавшие голод, холод, безотцовщину… Чистые, невинные в своем первом робком чувстве, дорожившие каждой минутой, проведенной вместе.

Учились в одном ПТУ в Донецке (в те годы город назывался Сталино), он — на плотника, она — на штукатура. Ходили в числе лучших по успеваемости, были активными комсомольцами. Учебу совмещали с работой, сразу же выбившись в число передовиков.

Толик при этом еще успевал и спортом заниматься, и музыкой. Маша, бывало, скажет на неделе: «Давай вечерком в кинотеатр сходим, новую картину привезли». А он: «Извини, занят я сейчас, давай в субботу».

— А я и не обижалась на него никогда. Знала, что раз обещал, то в выходные обязательно куда-нибудь выберемся, — вспоминает Мария Давыдовна. — Я ему всегда верила и ни тогда, ни после нашей свадьбы не ограничивала его свободы.

Когда настала пора любимому идти в армию, тоже не хотела его ничем связывать: мол, служи, милый, а я подожду. Но тут он воспротивился: «Давай-ка поженимся, Маша, мне так спокойнее будет».

Справили им комсомольскую свадьбу, дали комнату в коммуналке, где Маша поселилась со свекровью, которую пригласила к себе из деревни. Соседи по коммуналке думали, что это дочь и мать, так тепло, трогательно относились они друг к другу.

Я дождусь!

Первые годы их брака после возвращения Анатолия из армии были счастливыми и беззаботными. Молодые наслаждались друг другом, проводили вместе и будни, и праздники. По выходным — в кино, на природу. Были походы, песни у костра. Самая любимая – визборовская «Ты у меня одна». Анатолий Васильевич и сегодня, в свои 75, обнимая жену, порой напевает ей: «Нету другой такой ни за какой рекой…».

Первенца они назвали Славой. Тогда же их жизнь коренным образом изменилась. Анатолий Васильевич после армии поступил в Ленинградское общевойсковое командное училище, решив стать кадровым офицером. Несколько лет служил в группе советских войск в Германии, а потом его перевели в Забайкалье. Неделю добирались туда на поезде с маленьким Славиком и грудной Светочкой на руках.
Первый раз война вторглась в их жизнь в 1979-м, когда подполковника Ястребова отправили помогать братскому Мозамбику, сбрасывавшему с себя «оковы колониализма», создавать вооруженные силы этой африканской страны.

— Официально мы летели туда как гражданские специалисты, — рассказывает Анатолий Васильевич. — Нам было запрещено иметь при себе оружие, участвовать в каких бы то ни было боевых действиях.
Но как было этого избежать, если в джунглях полно разномастных бандитов, а вокруг городов «ползают» отряды коммандос. Ждать защиты от местных полицейских и военных не приходилось – они только начали обучаться тактике и стратегии ведения войны.

Так что были жертвы и среди советских офицеров.

Ястребова хранил Бог и, наверное, любовь жены. Она с детьми ждала его в Иркутске.

Однажды заныло сердце в недобром предчувствии. Мария заметалась, занервничала. Но вскоре получила телеграмму: «Я возвращаюсь, Машенька». Только потом она узнала, что в тот день, когда ей было так тревожно, Ястребов попал под бомбежку и был ранен в плечо.

Удары судьбы

В 1980 году в семье появился сын Женечка – чудесный, жизнерадостный ребенок.

Через девять лет после возвращения из Мозамбика Ястребов уволился в запас, получил за ратные подвиги двухэтажный коттедж в станице Луганской близ города Луганска на родной Украине. Устроился в среднюю школу военруком.

Вся семья была в сборе. Ястребовы забрали к себе обеих мам, жили дружно. Пока не случились развал Союза и отсоединение Украины…

Но и к новым условиям потихоньку приспособились. Всей семьей пришли к православной вере. Анатолия Васильевича поверстали в казаки — станица Луганская испокон веку была центром казачества в этих местах. А Женечка с малых лет стал алтарничать в станичном храме. Со временем выяснилось, что у него хороший голос, и он начал петь в церковном хоре.

Беда пришла, откуда не ждали. Старший сын Слава, давно и благополучно женатый, растивший дочку, однажды поранил ногу — случилось заражение крови. Врачи провели ампутацию, но… Вячеслав умер через несколько часов после операции от тромбоэмболии.

А через полгода судьба нанесла Ястребовым новый страшный удар: Женю убили члены группировки сатанистов. Убили зверски: все его тело было исколото, изрезано ножами. Ястребов порывался отомстить убийцам. Мария говорила: «Ты станешь таким же убийцей, как те нелюди!» Изуверов судили и отправили за решетку. Позже одного из них убили на зоне.

Осенью 2014-го супруги Ястребовы с дочерью и внуком Богданом бежали из разоренной станицы Луганской, оставив дом со всем имуществом и могилы близких.

Сейчас они живут в Мокшане.

— Там, в Луганске, мы называли Россию святой Русью. Так оно и есть! — убежден Анатолий Васильевич. — Какой заботой окружили нас с первых дней пребывания здесь! Сначала в Ростове, в лагере для беженцев, а потом в Пензе и Мокшане. О нас заботились и власти, и простые люди. Жители Мокшана нас все время подкармливают, жалеют, хотя, слава богу, мы сейчас с женой нормальные пенсии получаем.

Одно тревожит: пока у Ястребова еще есть силы, он работает в Мокшанском агротехнологическом колледже охранником. Ему как сотруднику выделили две комнаты в общежитии. А что будет потом?

Доход Ястребовых позволяет взять жилье в ипотеку, но людям их возраста банки ссуду не дают. Решили копить деньги. Такие люди, как они, никогда не сдаются.

Внук Богдан на зозяйстве.

Автор: Наталья СИЗОВА

Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER