Нам бы жить, без сражений и бурь…
11 июня исполнилось 200 лет со дня рождения Виссариона Белинского.
Счастливым людям свойственна бережность. Для них важно и неслышное падение снега, и скрип ставен под внезапным порывом ветра, промельк уносящегося вдаль поезда, касание любимой руки. Они готовы хранить и длить до бесконечности каждое мгновение, боясь спугнуть его неосторожным жестом или словом.
Революции и общественные потрясения во все времена заслуга несчастных и недолюбленных. За каждым политическим катаклизмом почти всегда стоит чье-то личное несчастье. Счастливые проходят по земле тихой походкой и так же негромко исчезают, оставаясь в своих временах и не претендуя на большее. Несчастливые проносятся по жизни с громом и грохотом, которые, бывает, еще не одно столетие разносятся по грядущим эпохам.
«Москва погубила меня»
Посмертная судьба Белинского, чье 200-летие будет отмечаться завтра, сложилась куда более счастливо, чем земное его бытие. В жизни ему не суждено было обрести ни взаимной любви, ни подлинного своего дома. Белинский со счастьем разминулся.
Место, где его по-настоящему бескорыстно любят, появилось почти столетие спустя после кончины критика. Появилось на пензенской земле, где прошло его детство, но счастлив он не был.
«Иметь отца и мать для того, чтобы смерть их считать моим освобождением, следовательно, не утратою, а скорее приобретением, хотя и горестным; иметь брата и сестру, чтобы не понимать, почему и для чего они мне брат и сестра, и еще брата, чтобы быть привязанным к нему каким-то чувством сострадания, — все это не слишком утешительно», — признавался он в одном из писем.
В молодости он рвался всей душой в столицу и, попав туда, с восторгом писал брату: «О, Москва, Москва! Жить и умереть в тебе, белокаменная, есть верх моих желаний. Признаться, брат, расстаться с Москвою для меня все равно, что расстаться с раем».
Иллюзии были недолгими.
— Москва погубила меня, в ней нечем жить и нечего делать и нельзя делать, — вздохнет он некоторое время спустя.
Увы, пророческий этот вздох остается неуслышанным, и тысячи провинциалов по-прежнему отправляются с наивным восторгом на поиски лучшей участи в белокаменную.
Не принес счастья Виссариону и Петербург, на который возлагал он огромный надежды.
Уже много позже, когда Белинского растащат на цитаты, в обществе сложится образ неистового борца, жаждущего новых битв. Почему-то мне кажется, что сам Белинский не искал такой судьбы.
Как и многие русские литераторы того времени, любил он перекинуться в карты. Состояний не просаживал, хотя бы уже за не имением оных, но азартен был крайне. Подобно Обломову любил поваляться на диване. Частенько откладывал работу на потом, а, чтобы успеть сдать в рукописи в номер, как проклятый трудился в последние дни. Не единожды влюблялся. Но ничего кроме разочарования, это не приносило. Состоявшийся все же брак тоже вряд ли можно назвать счастливым.
Мифы о Белинском
Судьба его, в том числе литературная, по сей день остается мифологизированной. До сих пор можно слышать о пророческом даре и безошибочности его вкуса. Как будто это не Белинский не увидел идеи в «Горе от ума», объявил Чацкого полоумным, подверг обструкции пушкинскую Татьяну Ларину.
Верность Белинского собственным убеждениям такой же миф. Мало кто так часто менял свои мнения. Преувеличен и авторитет Белинского в литературной среде. Достоевский, Толстой, Блок отзывались о нем весьма нелестно, не прощая малообразованности, многословия, неровности литературного стиля и все той же непоследовательности.
В свое время именно беспощадный борец с царизмом, как любили называть Белинского в советской школе, напишет: «У нас правительство всегда шло впереди народа, всегда было звездою путеводною к его высокому назначению; царская власть всегда была живым источником, в котором не иссякали воды обновления, солнцем, лучи которого, исходя от центра, разбегались по суставам исполинской корпорации государственного тела и проникали их жизнью и светом».
Это, однако, не помешало ему безо всякого стеснения подвергнуть жесточайшей критике гоголевские «Выбранные места из переписки с друзьями». В своем легендарном письме Гоголю, он не оставит от писателя камня на камне. Эта работа, куда уже смертельно больной Белинский, вложил весь свой пыл борца, надолго станет своеобразным манифестом разночинской русской интеллигенции и оппозиции всех мастей.
Свой самый лучший ответ Белинскому Гоголь, как известно, не отослал. То ли пожалев смертельно больного Белинского, то ли осознав, что мудрецу с бойцом не договориться. «О, да внесут Святые Силы мир в вашу страждущую, измученную душу! …Зачем вам с вашей пылкою душою вдаваться в этот омут политический, в эти мутные события современности, среди которой и твердая осмотрительная многосторонность теряется? Вы сгорите, как свечка, и других сожжете. О, как сердце мое ноет [в эту минуту за вас!]», — послание это, к сожалению, не особо известно. Между тем, эта переписка, пожалуй, один из самых ключевых споров в русской литературе. По сути, речь шла о двух путях развития России. Критик выиграл спор вчистую: Россия надолго выбрала путь Белинского.
Вы сгорите…
Письмо Гоголю стало духовным завещанием Белинского, окончательно утвердив его в сознании большинства самым суровым судьей русской литературы. Как знать, сложись его жизнь более счастливо, может быть, он выбрал бы стезю столь же честного и неподкупного ее адвоката.
Впрочем, даже самые ярые оппоненты Белинского вынуждены признавать, что беспощадный этот судья, со всеми его заблуждениями и ошибками, сделал для русской литературы гораздо больше, чем все ее адвокаты вместе взятые. Белинский заставил общество за любой книгой видеть не просто литературный труд. Его публицистика сделала литературу в России явлением. Его категоричные, порой безапелляционные статьи, заставляли людей брать в руки книгу, и начинать спорить о ней.
Именно благодаря Белинскому поэт в России долгие годы был больше чем поэт, а не читать последнюю литературную новинку считалось неприличным. Он эпатировал общество своей яростью, вызывая огонь на себя и внимание к каждой новой книге. При этом и ошибки его и прозрения бескорыстны. Они чисты и тем выше их цена и ценность.
…Пророчество Гоголя сбылось. Белинский сгорел от чахотки 37 лет от роду. Любовь к русской литературе в России пережила его почти на полтора века.
Покоя сердце просит
Юбилей первого русского критика не отмечается на всероссийском уровне. Но это свидетельство лишь того, что упал интерес к литературе, а мы перестали быть читающей нацией. Да и сама литература перестала быть общественным явлением, будоражащим умы. Кандидаты в большие писатели быстро переселяются в телевизор и там мельчают, превращаясь в часть шоу-бизнеса.
Тем важнее, что в Пензенской области решили широко отпраздновать юбилей Белинского. Это уважение не только к нему, но и к себе. Знак того, что мы дорожим своим прошлым и гордимся знаменитыми предками, независимо от конъюнктуры.
В выходные в обновленном музее-усадьбе Белинского, на реставрацию которой было выделено свыше 10 миллионов рублей, соберутся те, кому на самом деле не безразлично его имя и литература, которой он служил. Может и к лучшему, что праздник не будет громким. Потому что самые важные истины произносятся почти шепотом в семейном круге за чашкой чая.
Я поневоле вспоминаю, как заезжал сюда зимой. Мы долго сидели в стареньком холодном административном здании с директором музея Валентиной Ивановной Краснодаровой и Анастасией Федоровной Фроловой, проработавшей здесь больше 30 лет. Я пил чай, а Анастасия Федоровна просто держала горячую чашку в руках, грея их.
Проговорили долго и я не смог задать ни одного каверзного вопроса. Слишком велико было обаяние их любви к некогда нелюбимому Виссариону. Здесь смогли собрать все лучшее и самое светлое, что было у него, что было им сказано и написано, превратить музей в настоящий дом, где даже фотографии незнакомых людей на стенах кажутся семейными.
Однажды в музей по дороге в Пензу заехали три бизнесмена. Зашли просто так на десять минут. Заказали самую короткую экскурсию, пояснив, что слишком ценят свое время, а ушли лишь три часа спустя.
— Мы ведь не только про Белинского рассказываем, — объясняет Анастасия Федоровна. — Про любовь говорим, про дружбу, про то, как важно писать письма друг к другу. Нам вот в музей постоянно пишут.
Это удивительно, но сюда в музей-усадьбу Белинского действительно по-прежнему пишут письма. Пишут по старинке, шариковой ручкой, на вырванных из тетради листочках в линейку. Отправляют по почте и потом ждут ответа. И он обязательно приходит. Так же не по современному написанный от руки.
«Поездка стала одним из лучших, самых светлых воспоминаний. Помню мокрые сливы в саду, и какое-то счастье. Или как мы в Пензе дом, где жил Белинский искали, а нас все время поливал дождик. И на другой день тоже. И вы нас к себе взяли. Счастье… Спасибо за все…»
Всякий раз, когда вспоминаю это письмо пятикурсницы московского театрального института Ольги Бычковой в музей В.Г.Белинского, тихо улыбаюсь.
Счастье… Наверное, мир все-таки справедливо устроен и Белинский выстрадал его. Пусть годы спустя после смерти. Покой, тишину, любовь, которых так не хватало ему при жизни. Дом, где всегда ждут, где забываются ошибки, где остается лишь самое лучшее. И можно однажды сказать: «Счастье… Спасибо за все..»)
Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER
