Самая большая сила — это любовь

Самая большая сила — это любовь

Один из известных репортеров России Дмитрий Соколов-Митрич рассказал «ПП», почему не нужно думать про Обаму, о том, как обычные люди становятся ворами и что делать, чтобы не было войны

О дешевом чтиве

— Если подойти к газетному киоску, то станет грустно: в основном там лежит пресса развлекательного характера. И массовые тиражи у таких же изданий. На глубокие аналитические тексты или репортажи из глубинки, как кажется, запроса нет. Что же происходит с нашим обществом, если нам не интересно читать про простых людей — таких, как мы?
— На самом деле интересно. Просто спрос никак не может встретиться с предложением. Я пишу об обычных людях, часто эти тексты вызывают большой резонанс и читают их не только москвичи.
Но что правда, то правда: журналисту проще всего идти по пути наименьшего сопротивления — делать интервью со звездами, которых все знают. Речь не идет о качестве: как бы ты ни написал, все прочтут. А большой текст про Юру по кличке Огурец, который живет в деревне в Костромской области и зарабатывает 100 тысяч в месяц, потому что берется за любую работу, — гораздо сложнее.

Журналистика в последнее время сильно деградировала, причем даже так называемая серьезная. Ставка делается на сплетни о звездах, политику или скандальные публикации о коррупции. Но что за этим стоит?

Например, по всем новостным лентам проходит информация: на таком-то строительстве украли 10 миллионов. Начинаешь разбираться, и оказывается, что это было не воровство, а нецелевое использование: вместо того, чтобы залатать дорогу, починили крышу на 10 домах.

Плетение этих негативных мифов — дело нетрудоемкое: состряпать громкий заголовок, не углубляясь в детали. А вот ехать в район за сотни километров, общаться с простыми людьми, вникать в их жизнь — сложно. Тем более, когда под влиянием этого общения меняются твои убеждения и принципы. Это тяжело психологически, затратно финансово, на это не хочется тратить время.

Пять тысяч лайков может собрать как провокационная колонка на тему «Как страшно жить», так и репортаж о человеке из глубинки. Но подготовка второго обходится в несколько раз дороже. Значит, делать его не выгодно.

Как не потерять человека  

— Возникает традиционный русский вопрос: что делать?
— Мой хороший приятель, фотограф Сергей Максимишин, сказал: «Журналистика — это когда одни люди рассказывают другим про то, как живут третьи». Эта функция не просто развлекательная или познавательная — она социальная.

Сейчас многие кричат, что все чиновники — жулики и воры. И журналисты (вместо того, чтобы подхватывать эту эмоцию и раскручивать ее) должны пойти и разобраться, что происходит на самом деле. Пообщаться с конкретным чиновником, вникнуть в его жизнь, попробовать поставить себя на его место. Может быть, он и вправду вор, а может, выяснится, что он работает с утра до ночи и у него куча проблем.
Эффекта очеловечивания — вот чего сегодня не хватает нашим СМИ. Не закрывая глаза на проблемы и острые углы, преподнести людям живого человека — с его трудностями, болячками, мечтами. Тогда, даже если мы признаем, что он украл, мы относимся к нему с сочувствием, пытаемся понять, что его на это толкнуло. А не машем шашкой и не делим всех на своих и чужих.

Это очень важно. Я убежден: мир в руках журналистов. Вместо того, чтобы работать на вражду и ненависть, мы должны объединять людей. Пример Украины очень наглядный: основная «заслуга» произошедшей трагедии принадлежит журналистам, потому что они раскололи общество своей так называемой святой правдой. Они перестали объяснять людям, что мы – одна нация, один народ, несмотря на то что все разные. И если наши СМИ будут работать только на раскол, рано или поздно это приведет к войне.

Что зависит от нас

— Логика подсказывает: из-за фоновой «негативной повестки дня» идет тотальная деградация общества…  
— Современная журналистика заставляет людей жить чужой жизнью. Один с утра до вечера читает сплетни про звезд и мечтает, например, о том, чтобы сын стал, как Басков, — если уж самому не удалось. Жизнь другого вертится вокруг Путина и его решений. Третий говорит только об Обаме.

А чтобы помогать людям задумываться о собственной жизни, нужен другой талант и другие финансы. Вот чем мы занимались в «Русском репортере» — пытались вернуть людям чувст­во собственного достоинства. Объясняли, что жизнь имеет смысл, что мы ничуть не хуже жителей других стран и что если есть проблема, то есть и решение. Мы не приукрашивали действительность, но смотрели на реальность с оптимизмом: исходили из того, что 90 процентов всего, что происходит в твоей жизни, зависит от тебя, а от Обамы и Путина — всего 10, а может, и того меньше.

О карусели новостей

— Как вы думаете, как наша отрасль будет выглядеть лет через пятьдесять?
— Я считаю, что в будущем так называемая журналистика историй откусит большой кусок от журналистики новостей. Уже сейчас появляются такие СМИ. В США два года назад появился ресурс VICE News. Там видео-контент, но они сделали ставку именно на истории.

Мы за последний месяц много раз слышали о том, что были нарушены минские соглашения, но не узнали об этом ровным счетом ничего. Рядовому человеку это не интересно: он понимает, что, скорее всего, виноваты и те, и эти. Но это не то, что он хочет знать о войне в Донбассе. Он хочет каких-то конкретных человеческих историй. Например, что думает об этой войне человек, который живет между воюющими сторонами и над ним летают снаряды.

Человеческие истории про солдат, мирных жителей дают гораздо больше представления, что происходит в той или иной части планеты, чем так называемые новости.

Вообще, индустрия новостей постепенно выродилась в симулякр — хорошее средство запудривания мозгов. Потому что при минимуме реальной информации людей просто держат в напряжении, заставляют думать о каких-то фиктивных вещах.

Если взять ленту новостей даже уважаемого издания и проанализировать все сообщения за день, выяснится, что большинство из них «пустые». Например, сказано, что Госдума может принять такой-то закон. Начинаешь разбираться, и оказывается, что какой-нибудь депутат-тролль с минимальным рейтингом где-то что-то ляпнул. Через два дня об этом все забудут, а сейчас раздули такое, что каждый человек 20–30 минут своего дня потратил на обсуждение этой новости. Зачем? Для чего? Ведь по сути нет никакой инициативы. Есть карусель из новостей, которая никогда не должна останавливаться.

— Журналист должен постоянно развиваться. Что вы делаете, чтобы следовать этому правилу?    
— Может быть, это черта характера: я всегда сомневался во всем. Прежде чем решить, что мой текст действительно хороший, я должен его кому-то показать. Меня всегда настораживали люди с принципами, которые точно знают, что хорошо, а что плохо, где правда, а где ложь. Я не понимаю, как всю жизнь можно придерживаться одних принципов. Если ты к 60 годам остался там же, где был в 17 лет, — значит ты не прошел никакого пути.

Приступая к той или иной теме, подхожу к ней с позиции, что я человек, который знает про это меньше всего. В процессе начинаю что-то понимать, но все равно стараюсь пообщаться на тему с как можно большим количеством людей, потому что каждый замыкается в своей картине мира, а когда ты разговариваешь с разными людьми, начинаешь отличать правду от лжи. И тогда находишь какое-то интересное, нестандартное решение, которое никогда бы не заметил, если бы все знал заранее.

Большинство журналистов приезжают на место с определенной установкой: хорошим людям дать ордена, плохим дать по башке и удалиться на белом коне под аплодисменты, а потом написать текст, который ничем не будет отличаться от предыдущего.

Как зло проникает в людей

— Ваша жизнь — постоянное общение с самыми разными людьми. Бывало так, что после какого-нибудь знакомства менялось мировоззрение?
— Последнее время кардинальных переломов нет, потому что я давно выработал отношение к миру — условно «христианское», то есть позитивное. Я считаю, что у любого человека есть чему научиться. Но вот лет 10 назад такое бывало часто.

Я дважды был в тюрьмах для пожизненно осужденных. Например, в Вологодской области, где сидят людоеды, серийные убийцы… Едешь туда и думаешь: «Здесь точно все с рогами и копытами и пахнет серой». Но начинаешь общаться, и оказывается, что это обычные люди. Вникаешь в их истории, и выходит, что это не плод злодей­ства, а результат моральной запущенности. Один неверный поступок повлек за собой другой, вовремя не оказалось рядом человека, который подсказал бы, как быть. Откровенных злодеев я не встречал даже в таких тюрьмах...

Самые ужасные поступки никогда не имеют дьявольского лица. Только в голливудских мультиках есть негодяи, которые хотят все разрушить и всех убить. В жизни не так. В жизни все хотят хорошего, даже если поступают плохо. И чтобы понять мотивацию человека, нужно пытаться понять не то, как он стал злодеем, а что хорошего он пытался совершить и почему в итоге все так печально закончилось.

Самое страшное, когда осознаешь, как зло проникает в людей. Это происходит незаметно, а не так, как мы себе представляем: человек подписал сделку с дьяволом и с этого момента стал плохим. И я понимаю, что родись я в другой семье, все могло быть иначе. Или если бы не поступил с первого раза на журфак, а потом попал в Чечню, – неизвестно, чем бы все закончилось.  

— Вы как-то сказали: «Хорошо пишет тот, кто хорошо думает». Наверное, такой же вывод можно сделать о жизни в целом...
— Я сейчас много общаюсь с предпринимателями, причем достаточно крупными. В процессе  понял, что даже в такой сфере, как бизнес, где, казалось бы, нужны зубы, локти и железная хватка, на длинных дистанциях выигрывают те, у кого правильная моральная установка.

Почему Полонский плохо закончил? Потому что в какой-то момент решил, что он супермен, а остальные ничего не понимают. Это неправильная стратегия, которая закономерно привела к краху.
У людей, чей бизнес живет долго, обычно очень правильные принципы. Они воспринимают мир не как кормовую базу, а как дружественную среду, для которой ты должен что-то сделать. Самая мощная энергия — любовь. Даже в бизнесе востребована в первую очередь она, просто не все это понимают. А кто понимает — у того бизнес самый устойчивый.  
Так и в жизни. Вопрос в том, что мы выбираем — любовь или ненависть. От этого и будет зависеть то, где и с кем мы окажемся и что у нас будет внутри — счастье или разочарование.
доверяй, но проверяй

О том, как затягивают соцсети

Поток негативной информации из СМИ можно как-то фильтровать, а вот с соцсетями сложнее. Особенно с Фейсбуком, где поставщиками новостей являются люди, которым ты доверяешь, — друзья, знакомые, просто уважаемые тобой личности. Нужно понимать, что они тоже могут заблуждаться.

Скажите себе: «Фейсбук — огромная помойка, где 90 процентов суждений безответственны». Я стараюсь не реагировать на новости, даже если они меня зацепили. Потому что сейчас никому нельзя доверять, даже авторитетным изданиям. Лучше вообще не читать Фейсбук. Это зараза, которая даже мне мешает жить. Но это как вирус, которым нужно переболеть: если не сведет с ума окончательно, то сделает сильнее.

Автор: Ирина БАЛАШОВА

Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER


Популярное